Саломея Вейн - По следам любви, или Амнезия

Надо ли говорить, что вернувшись в канцелярию, ПОМ находит своих подопечных в приподнятом и совершенно не в рабочем настроении. Однако узнав, в чем причина веселья, тоже приободряется и даже решает ни на кого не спускать кабеля. Остаток рабочего дня проходит без эксцессов.

Только меня предстоящее развлечение не отвлекает от мрачных мыслей. Новости я вчера не смотрела, но по разговору коллег поняла, что в городе завелся маньяк. Его жертвами стали уже две рыжеволосые девушки. Это если считать тех, про которых стало известно полиции. Но я подозреваю, что их больше. И одной из них, возможно, даже первой, была я. Хотя на тот момент я еще не красила волосы, была натуральной, то есть русой.

Несчастье произошло почти полгода назад – в самом начале сентября. Что именно случилось – не помню: из-за полученной травмы, физической и психологической, я потеряла память. Не всю, по счастью, а частично: из головы вылетел предшествующий трагедии период продолжительностью около полутора лет. И об этом промежутке времени, и о страшном происшествии я знаю лишь со слов близких мне людей.

Около двух лет назад наша семья проживала в небольшом городишке в сорока минутах езды от областного центра. За исключением меня. Я снимала комнату в столице нашего региона, так как училась в универе. И встречалась с Костей Чесноковым.

Когда-то мы с ним жили по соседству, учились в одной школе, а наши отцы дружили. Потом мой папа умер от инфаркта, а Костин переселился в областной центр. Спустя пару лет тот же недуг унес и отца Константина.

Покойный Чесноков завещал сыну довольно прибыльный строительный бизнес. Наш же отец семейства после себя почти ничего не оставил – только дом, в котором мы проживали всей семьей.

Когда я заканчивала универ, мама с братом решили продать наш особнячок и переселиться в областной центр – ко мне поближе. К тому же Костя помог Андрею устроиться на неплохую должность.

Денег, вырученных от продажи дома, хватило на трехкомнатную квартиру, и я со съемной хаты переехала к своим – так было экономнее. Места хватало: Андрей с Таей (так зовут его супругу) заняли большую комнату, мы с мамой – комнаты поменьше. Кухня была большой, и мы свободно помещались здесь всей семьей.

После окончания университета Костя взял меня на работу своим помощником, а после свадьбы, которую мы планировали сыграть в минувшем октябре, обещал создать для меня отдел дизайна интерьера – я закончила вуз по этой специальности.

Заявление в ЗАГС подать мы так и не успели. Костя как раз собирался устроить мне романтический ужин и сделать официальное предложение с вручением кольца, когда произошла катастрофа всей моей жизни.

Жених назначил мне свидание в парке, но нашел меня в невменяемом состоянии несколько в стороне, в безлюдном месте за гаражами. Как я там оказалась, неизвестно. Может, шла с той стороны. Может, кто-то меня туда заманил. Может, забрела в это место уже после того, как меня ударили по голове в сквере, куда я пришла раньше назначенного времени. Так или иначе, я была без шляпки, с растрепанными волосами, в грязной одежде и никого не узнавала. Прогулки под луной с последующей идиллией не состоялось.

Косте пришлось срочно звонить матери – Татьяна Олеговна работала в здравотделе областной администрации. Та организовала мне экстренное обследование, и было установлено, что я получила черепно-мозговую травму. То ли из-за нее, то ли из-за стресса у меня случилась амнезия.

Меня направили на лечение к лучшему местному специалисту – Зинаиде Андреевне Володиной, у которой была частная практика. Это позволило не ставить меня на учет в психоневрологическом диспансере и не портить мне биографию. Ведь я оставалась дееспособной, и полученные в универе знания никуда не делись. Между тем, справка о моей ненормальности могла закрыть передо мной многие двери, тем самым испортив карьеру.

С целью сокрытия моего диагноза и защиты меня от других травмирующих факторов в полицию о происшествии в парке мы решили не заявлять. Я бы все равно не смогла рассказать следователю ничего вразумительного, да и напавшего на меня человека не узнала бы. Только переживала бы напрасно. Лишняя нервотрепка мне была ни к чему.

Зинаида Андреевна надеялась, что память ко мне вернется быстро, но этого не произошло. Даже сеансы гипноза не помогли мне толком восстановить в сознании выпавший из него период. Мелькали лишь какие-то эпизоды, не позволявшие составить цельную картину, так что приходилось опираться на рассказы родственников.