Йонас Бонниер - День гнева [litres]

– Это мой обет пред Господом, обет любви.

Повисла благоговейная тишина. Глаза Ясмины блестели. Кристина пыталась понять, о чем, собственно, речь? Похоже, ее сомнения были заметны со стороны, потому что Синдре выглядел расстроенным. То, что рассказала Эва, и в самом деле было неслыханно.

– Дискуссии о том, как понимать выражение «невеста Господа», продолжаются уже много веков, – объяснил он. – На этот счет существуют разные теории. Одни полагают, что под «невестой» следует понимать «избранный народ». И «невеста» – это новая церковь, Иерусалим или весь христианский мир. Но нельзя исключать и того, что речь идет просто о человеке. Об этом нигде прямо не сказано. В Библии описано много случаев, когда Господь заключал соглашения с разными людьми.

Это прозвучало слишком восторженно, но Кристина выдавила из себя улыбку:

– Понимаю.

Синдре кивнул, это было все, что он хотел от нее слышать. Потом повернулся к Эве, хотя продолжал разговаривать с Кристиной и Ясмин:

– Несмотря на то, что сказал Петер, Эва продолжала сомневаться в своей избранности. И столько было сломано копий в дискуссиях на эту тему, что сейчас мне остается только повторить: «Если «невеста» – человек, то речь идет о тебе».

«Он цитирует самого себя», – подумала Кристина.

– И теперь я знаю, что это так, – закончила Эва.

– Аминь, – прошептала Ясмина.

Кристина же поняла, что если и раньше Эва Скуг пользовалась в общине непререкаемым авторитетом, то теперь возвысилась до совершенно нового, божественного качества.

Эва стала Христовой невестой.

Но у Кристины никак не получалось в это поверить. Хотя она и хотела, до боли в сердце. По утрам она садилась в автобус до Альмунге. Листвы на деревьях оставалось все меньше, луга превращались в болота, и темнота с каждым днем все раньше окутывала дома, равнину и дороги. Вечерами холодный ветер щипал щеки, когда Кристина, с ноющей от усталости спиной, по дороге от остановки пыталась осмыслить эту проблему с разных сторон.

Никто не знал Библию лучше, чем Синдре, и не работал усерднее его. И Синдре утверждал, что он и другие пасторы из Кнутбю несколько недель, даже месяцев, только и делали, что занимались этим вопросом. Душой они понимали, что все правда, но намеренно заняли критическую позицию. Снова и снова сверяли факты с текстами Священного Писания и лишь после этого окончательно сошлись на том, что Эва избранница Христова и его невеста.

Так кто такая была Кристина, чтобы опровергать эту истину? Она ведь только-только начала видеть вещие сны, и ни разу Святой Дух не избирал ее орудием своей воли. Она была жена пастора, одна из многих, кто заполняет собой церковные скамьи во время службы – не более.

Но при всей своей малости, которую Кристина особенно остро ощущала по вечерам, когда отправлялась в туалет или опускала Эльсу в ванночку, смывая с пушистой головы ароматную пену, прежде чем надеть на малышку пижаму, это было то, чего она никак не могла взять в толк. Избранничество Эвы оставалось для Кристины непостижимым.

Эльса заливалась смехом так, что булькало в горле, но Кристина ничего не слышала. Она знала, что скажет Синдре в ответ на ее сомнения. Что Кристина слаба в вере и ее душа блуждает в потемках. Но Иисус выбрал Эву, как такое принять? Кристина лежала рядом с Эльсой в постели, где малышка засыпала, прежде чем ее переносили в детскую кроватку. Из всех женщин планеты последних двух тысячелетий одна Эва Скуг удостоилась стать женой единородного сына Всемогущего Бога.

«Как вор в ночи», – мысленно повторяла Кристина. Так вот почему он выбрал Кнутбю, – поселок, где едва наберется тысяча жителей, затерявшийся в уппланских лесах. Северная страна на задворках Европы с восемью миллионами населения – или их уже девять? В любом случае, что может быть более незаметно, непостижимо и неожиданно?

Господь выбрал Швецию, Кнутбю и Эву. Разве Мария-Антуанетта не подошла бы Ему больше? Или, может, мать Тереза, Мэрилин Монро, королева Англии? Все земные женщины были одинаково немыслимы в этом качестве, так почему бы и не Эва?

Так или иначе, Его день пришел, и поверить в это было не трудней, чем во все остальное. Так думала Кристина, поднимая с кровати спящую дочь. Теперь Эва – избранница, и все мы – гости на свадебном пиру. Это ли не причина для радости?

Так проходили дни, складываясь в недели – ночь, работа и снова ночь. Никогда еще Кристина так не уставала, не чувствовала такой тяжести на душе. Она знала, что это связано с ее неспособностью принять избранничество Эвы. Эти сомнения изводили Кристину час от часу и изо дня в день.