Маттиас Эдвардссон - Не самые хорошие соседи

— Это был несчастный случай.

— Нет. Вы должны были заметить ее. Почему вы не затормозили?

Фабиан корчится и тяжело дышит:

— Не та педаль. Мама просто нажала не на ту педаль.

— Чушь!

— Машина сбавила ход, — говорит Фабиан, — надо было нажать на тормоз, но перепутать педали так легко! Перепутать и нажать на газ.

Все это они придумали потом. О том, как водят машину, Фабиан ничего не знает. А опытный водитель никогда не перепутает педали.

— Говори правду! — Я снова беру его руками за горло.

В груди все сжимается, там как будто извивается угорь. Фабиан стонет, я крепко его держу. Я ненавижу насилие, но выбора у меня нет.

Раздается звук. Поворот ключа в замке, а потом скрип пола в прихожей.

Мы с Фабианом смотрим друг на друга, и я убираю руки с его шеи. Он делает глубокий вдох и опускает взгляд.

На миг я забываю о детях, обо всем, что у меня осталось. Все мои мысли занимает Бьянка. И все, чего у меня больше нет.

— Ты умеешь врать, — произношу я. — Ты врал, когда говорил, что не умеешь врать.

— Простите. Больше я врать не буду.

Жаклин зовет его из прихожей, но Фабиан не поднимает взгляда.

— За рулем сидел я, — говорит он.

До катастрофы

Осень 2017 года

Через неделю после злополучного праздника началась школа. Я стоял в коридоре и делал копии на ксероксе, наблюдая, как загорелые и уставшие от долгих летних каникул ученики заходят в классы.

Мне всегда нравилось это время — ранняя осень, самое начало учебного года. Особое чувство свободы, предвкушение новых событий, избавление от лишнего и новые перспективы.

— Вы слышали о Селандере? — услышал я за спиной голос Кеннета, классного руководителя Фабиана.

— Что именно?

— Вы же вроде общаетесь с его матерью? Я думал, вы в курсе.

Что все это значит? Я вдруг забыл о ксероксе, который продолжал выплевывать листы на пол.

— Фабиан ушел из школы, — сообщил Кеннет. — Его от нас открепили.

Значит, Жаклин все-таки сделала это. То единственное, что она могла сделать.

Собрала вещи и уехала.

— Его мать в клинике для алкоголиков, — сообщил Кеннет.

Лечится?

На такое я даже не надеялся.

— Это разумно, — сказал я. — А Фабиан? Где он?

Кеннет положил руку себе на живот и огляделся по сторонам:

— Фабиан на попечении социальной службы.

Вскоре об этом уже знали все жители Чёпинге: Фабиана определили в кризисный центр где-то в лесах под Смоландом, а Жаклин лечится от алкоголизма.

— Конечно, она слишком много пьет, — заявила Гун-Бритт, — но у этой женщины есть и другие проблемы.

Они с Оке явились без приглашения, чтобы разузнать, что произошло после праздника.

— С тех пор я ни разу не видела Улу, — известила меня Гун-Бритт.

Мы тоже. И никто из нас по этому поводу не грустил. Бьянка только раз увидела его возле банка, но отвернулась и поспешила прочь.

— Мы рассчитывали, что он хотя бы извинится, — сказал Оке.

— Да, — кивнула Гун-Бритт, — он слишком много выпил.

Они ушли, а я расположился на диване с компьютером, зашел на сайт риелторской компании и принялся смотреть квартиры в Лунде.

— Посмотри четырехкомнатную возле Софиапаркен. — Рядом присела Бьянка. — Прекрасный вариант.

— И цена приемлемая.

Бьянка наклонилась над экраном и увеличила фотографию. Она выглядела искренне счастливой. Кризис миновал. Наверное, мы сможем вернуться друг к другу. Прогулки в парке Ролис, вечера на Сардинии.

— Я слышала, что это очень хороший район.

— А как там с соседями? — улыбнулся я.

Она рассмеялась и взяла мои руки в свои. Вечером мы вчетвером читали в нашей с Бьянкой кровати. Белла и Вильям в центре, мы с Бьянкой по сторонам.

— Я вас люблю, — сказал я.

— Но мы же это знаем, — произнесла Белла. — Папа, читай дальше!

Мы с Бьянкой посмотрели друг на друга поверх их голов. Я не понимал, как мог помыслить о чем-то другом.

В конце сентября мы с Бьянкой устроили себе спа-выходные в Истаде. На залитом апельсиновым солнцем балтийском побережье она целовала меня так, как когда-то в молодости.

Это было что-то вроде возвращения и новой встречи. Прежняя непреодолимая сила заставляла меня стремиться только туда, где была Бьянка. Мне все время ее не хватало, хотелось прикасаться к ее коже, находиться рядом, слышать ее голос.

В воскресенье мы лежали, укутавшись в одеяло, на втором этаже нашего номера. В ведре со льдом стояло шампанское, на губах у нас был вкус клубники, горел камин, за панорамными окнами простирался морской простор — бесконечный и синий. Впереди нас ждало будущее.