Сергей Волков - Чикатило. Явление зверя

– Простите, но это конфиденциальная информация, – извиняющимся тоном произнес Витвицкий.

Майор усмехнулся, поглядел на него с нескрываемой иронией.

– Вы, видимо, первый раз в наших палестинах?

– Что? – не понял Витвицкий.

– Я говорю – не были вы на зоне…

– Не был, да. А какое это отношение имеет…

– Они все здесь у меня вот где! – майор внезапно выставил перед собой сжатый кулак. – Я им и папа, и мама, и царь, и бог, и герой. Мне просто от тебя, капитан, хочется узнать, к чему готовиться, а не Гризамова потом трясти. Оно ведь по-разному бывает. Приезжает следак вроде тебя, беседует, а потом наш заключенный в петлю лезет. Или в побег идет. Или, наоборот, – ханки набодяжит из тормозухи и денатурата и упьется до инвалидности на радостях. Мне, капитан, ЧП тут не нужны.

Все это он проговорил весьма и весьма эмоционально. Витвицкий считал, что разбирается в людях, но такой эмоциональности от словно примороженного, как все здесь, майора не ожидал, а потому несколько стушевался.

– Я донес мысль? – поинтересовался начальник оперчасти.

– Да, донесли… – кивнул Витвицкий. Объяснения звучали разумно, и он решился на откровенность. – Хорошо, я объясню. Возможно, заключенный Гризамов пять лет назад избил в камере… одного подследственного. И сделал это… не по своей воле, понимаете?

– Отлично понимаю, – кивнул майор. – Но он тебе ничего не скажет, капитан.

– Почему? – удивился Виталий Иннокентьевич.

– Ты что как дите? – улыбнулся мужчина. – Это ж новый срок для него.

– А вам скажет? – совсем растерялся Витвицкий.

– Мне? – майор жестко рассмеялся. – Мне ска-а-ажет. Есть у меня методы… Короче, предлагаю деловое соглашение. Я тебе организую информацию по интересующему тебя делу, а ты отметишь в отчете, что без меня у тебя бы ничего не вышло. Идет?

– Зачем вам это? – не понял Витвицкий.

– Да климат тут… замечательный. И жене подходит, – отозвался майор.

Витвицкий покосился за окно на серый пейзаж, невольно поежился и глотнул чаю.

– Ну что, договорились? – спросил начальник оперчасти.

Витвицкий внимательно посмотрел на него и кивнул. Этот кивок еще больше оживил мужчину.

– Давай бумаги и присядь там, – кивнул он на отгороженный шкафами закуток.

Капитан поднялся со своего места, положил на стол папку с документами и скрылся в закутке за шкафом.

– И не шуми, – добавил майор, нажимая кнопку.

Послышался зуммер. Дверь открылась, и издалека донесся голос конвойного:

– Прямо!

Раздались тяжелые шаги. Витвицкий в своем закутке представил себе вошедшего как крупного, мощного мужчину. И был недалек от истины.

Перед майором стоял накачанный человек с шеей борца и маленькими злыми глазками под низким лбом, одетый в черную зэковскую робу. Заключенный снял черную кепку и спокойно, по форме, доложил:

– Заключенный Гризамов В.Н., второй отряд, по вашему приказу прибыл.

– Проходи, садись, – кивнул ему начальник оперчасти. – Знаешь, зачем вызвал?

Гризамов сел на стул, на котором еще недавно сидел Витвицкий. Стул жалобно скрипнул, Гризамов тяжело вздохнул:

– Начальник, если ты из-за этого пидора гнойного с третьего отряда, так я его пальцем…

– Да нет, Гризамов, разговор у нас с тобой пойдет о другом. И от того, насколько у тебя хорошая память, будет зависеть, получишь ты наказание за то, что не тронул пальцем в бане заключенного Хомака. Статью за мужеложство у нас никто не отменял. Все понял?

– Куда уж понятнее… – развел руками Гризамов.

Майор открыл папку и принялся перелистывать бумаги. Витвицкий в своем убежище за шкафом слышал шуршание документов, и оно казалось бесконечным. Наконец шелест бумаг прекратился.

– Ты пять лет назад чалился в Ростовском СИЗО по подозрению в гоп-стопе. Было?

– У вас же там все написано… – ответил Гризамов.

– Тогда не срослось, тебя выпустили. Но перед этим ты посидел в одной камере с гражданином Кравченко. Тут указано, что твоим делом занимался капитан Липягин. Помнишь такого?

– Ну, вроде помню…

Витвицкий навострил слух, готовясь к откровениям, и тут же вздрогнул от резкого окрика.

– Блядь, ты че тут целку мне разыгрываешь?! Четко, внятно: Липягин тебя к Кравченко подсадил? Зачем? Что велел делать?

Заключенный вздохнул и начал говорить…

…Камера, в которую Липягин пять лет назад подсадил Гризамова, была небольшой: две шконки, одна застелена, другая голая, стол, лавки, в углу унитаз за низкой кирпичной стенкой, под потолком тусклая лампочка, забранная железной решеткой. Таких камер Гризамов на своем веку повидал не одну.