Сергей Волков - Чикатило. Явление зверя

– Доброе утро.

При виде девушки Витвицкий посветлел лицом, поздоровался. Профессор, подметив все это, украдкой улыбнулся, но продолжил разговор:

– Если тебе это неинтересно…

– Интересно, – быстро сказал Витвицкий.

– Тогда давайте работать, – подытожил психиатр и сделал приглашающий жест Овсянниковой. – Садитесь поближе, Ириша. Подключайтесь.

В течение нескольких часов они втроем перебрали более трех десятков дел. Витвицкий, передавая Овсянниковой очередную папку, случайно коснулся ее руки. Оба смущенно улыбнулись, и вновь это не ускользнуло от внимательных глаз Некрасова.

Он открыл очередное, довольно толстое, дело. Полистал, заинтересовался, глаза заблестели как у рыбака, заметившего поклевку.

– А вот это весьма интересно! Виталий Иннокентьевич, пожалуйте-ка на экзекуцию.

Капитан принял дело, полистал.

– Потрудитесь объяснить, по какой причине вы отсеяли этот случай? – спросил ученый.

– Я не видел этого дела, – задумчиво ответил Витвицкий.

Овсянникова через плечо Витвицкого заглянула в материалы.

– Это я отсеяла.

Некрасов перевел взгляд на старшего лейтенанта.

– Тогда вопрос переадресовывается вам, Ириша.

Некрасов смотрел на девушку как учитель на ученика, допустившего нелепую, несуразную ошибку.

– Я подумала… – смущенно начала Овсянникова.

– Это же закрытое дело! – перебил ее Витвицкий. – Убийца найден, осужден. Приговор приведен в исполнение, – он вернул папку профессору. – Смотрите сами.

Некрасов с ехидством оглядел молодых коллег.

– Круговая порука, ясно. Что, Виталий Иннокентьевич, на западном фронте наметились разительные перемены?

Теперь пришла очередь смущаться Витвицкому.

– Я вижу, что дело закрыто, – продолжил психиатр. – Только это ничего не значит. Посмотрите на характер убийства.

– Все равно не сходится, – возразил Витвицкий. – У жертвы глаза не выколоты, а завязаны.

– И что это значит? – спросил Некрасов.

– Что это была его первая жертва? – Овсянникова едва не подпрыгнула на месте от озарения.

– Милая барышня, браво! – прищелкнул пальцами мужчина. – А вам, Виталий Иннокентьевич, двойка.

События, которые легли в основу уголовного дела, определенного Некрасовым как первое в кровавой цепочке преступлений Чикатило, начались пять лет назад.

…Был обычный вечер буднего дня, супруги Чикатило коротали время у телевизора. Шел фильм «Следствие ведут знатоки», серия «До третьего выстрела». На экране подростки из компании Лехи-Ледокола дрались с шайкой Топориков.

– Ох, до чего ж страшно, – зябко поежилась Фаина.

– Что страшно?

– Вот это вот, – она кивнула на экран. – Шпана, подростки, драки… Вчера на работе Люда рассказывала – после танцев у нас в парке тоже драка была, заводские с первомайскими сцепились. Двоих на «Скорой» увезли, одному голову пробили.

– Парни всегда дерутся, во все времена, – рассеянно ответил Чикатило, поглядывая одним глазом на экран, а другим в газету.

– А Юрко-то наш как же! – не унималась Фаина. – Он ведь тоже через лет пять…

– Фенечка, успокойся, – ласково сказал муж. – Юрик не такой. Все будет хорошо.

Чикатило встал, достал из шкафа пиджак, оделся. Жена удивленно посмотрела на него.

– А ты куда это на ночь глядя?

– Олег Тележенко, ну, с работы, крючки обещал поднести, ему тесть из Красноярска прислал, немецкие, лаковые. Третий номер, заглотыши. Я быстро, одна нога здесь, другая… тоже здесь, – мужчина засмеялся.

– Кино бы досмотрел, – укорила мужа Фаина.

– Неудобно, Фенечка, человек же ждет.

Чикатило вышел, оставив супругу перед телевизором.

Спустя несколько минут он уже подходил к зеленому «Москвичу», припаркованному возле дома. В салоне сидел мужчина средних лет, курил, поглядывая на часы. Чикатило открыл дверцу, сел на пассажирское сиденье.

– Здорово! Шо так долго? – хозяин машины выкинул окурок.

– Жена, – коротко ответил Чикатило.

– Понял. Принес?

Чикатило кивнул:

– Как договорились.

Он достал из-за пазухи бумажный сверток, передал владельцу автомобиля. Тот попытался аккуратно вскрыть сверток, но он был туго перетянут шпагатом.

– Завязал-то как… Хрен распутаешь!

– Зато надежно, – улыбнулся Чикатило.

Мужчина сунул руку в карман, достал нож-кнопарь, щелкнул выкидным лезвием. Перерезав шпагат, он выложил на колени пачку красных червонцев и фиолетовых четвертаков.

– Прикрой, деньги счет любят.