Павел Давыденко - Ученица

Иногда он безуспешно делал искусственное дыхание, снова и снова пытаясь оживить тело — выглядящее иначе, но все-таки узнаваемое.

Он просыпался в поту, и потихоньку вспоминал все, что случилось на самом деле, хотя иногда сомневался в некоторых деталях. Обычно, к утру сомнения развеивались. В подвале была именно она, хоть и узнать ее сходу не всякий смог бы.

Впервые после спасения Турка посетил Лену со Стриженным. К этому моменту Конову перевели из «интенсивки» в обычную одноместную палату. Стриженный выглядел не очень, мешки под глазами лежали чуть ли не на щеках, воспаленные глаза, щетина, но по сравнению с девушкой он выглядел огурцом.

Лицо у нее хоть и приобрело знакомые черты, но все равно оставалось изможденным, высохшим, кожа шелушилась. Первые дни глаза несчастной (по рассказам того же Стриженного) прикрывала специальная повязка, ведь Лена просидела в погребе при тусклом освещении очень долго. Когда ее выносили на поверхность, свет показался ей до того ослепительным, что она начала визжать и брыкаться на руках у мужчин. Впрочем, она могла это делать и по другим причинам.

Спустя несколько дней Стриженный опять позвонил Турке и сказал, что Конова пришла в себя, но с ее допросом возникли сложности. Глаза ее привыкли к свету, она сама сняла маску, как уверяла медсестра. Даже кое-что поела, а в основном пила воду и не разговаривала.

— Может, с тобой захочет пообщаться. Вы же… Ну, ты понимаешь. Близкий человек.

— А тетка ее что?

— Тетку мы в палату не допускаем, — покачал головой Стриженный и Турка все понял по его взгляду.

Мысль о том, что Лена пришла в себя, настолько его возбудила, что он даже не уточнил у Стриженного подробности. Хотя до этого интересовался, и он либо отмалчивался, либо прикрывался «тайной следствия».

Стриженный поговорил с медсестрой, она покачала головой, потом пожала плечами, мол, если так надо, то пожалуйста.

— Итак… Попробуй с ней просто поговорить. Ничего не спрашивай про…

— Я что, дурак? — оборвал его Турка. — Само собой.

Он зашел в палату и замер. Одеяло пошевелилось и как будто втянуло пальцы ног девушки. Скрипнула кровать, Турка посмотрел на Лену. Ее лицо стало выглядеть гораздо лучше, с тех пор как ее спасли из погреба, но все равно… Турка поймал себя на мысли, что черты той, настоящей Коновой исказились. Может, он забыл, как она выглядит? Так мог измениться человек, которого ты не видел десять лет. Человек, который повзрослел, вкусил настоящей жизни.

— Привет, — сказал он. Девушка подтянула одеяло к подбородку, затравленно глядя на него. Турка смутился, не решаясь подходить к постели. — Лена… Как ты? Уже лучше?

И тут она закричала. Так неожиданно и громко, что Турка отпрянул и врезался спиной в дверной косяк. Будто по мановению волшебной палочки сзади возник Стриженный и потащил Турку в коридор. Хриплый, надрывный вой Лены сменился всхлипываниями. Турка ошеломленно уставился на милиционера:

— Что с ней?

— Она… — Стриженный повел Турку по коридору, придерживая за плечи, и тот сбросил руку: — Вы знаете, что с ней, ау?

— Она… все еще в состоянии шока.

— Так нафига…

— Ш-ш. Не кричи. Нам нужно знать наверняка, не притворяется ли она. Может…

— Слушайте, зачем ей притворяться? Вы… Что вы за человек? Я вам доверяю, а вы закидываете меня в палату, только потому что это нужно вам!

— Ты же сам хотел ее увидеть, — отозвался Стриженный, стоя у края лестницы. Турка подавил желание толкнуть мента так, чтоб он полетел по ступенькам. Видимо, намерение мелькнуло в глазах пацана, потому что Стриженный взялся за перила. Турка молча смотрел на него. — У девочки не только шок, но и частичная амнезия.

Они спустились по ступенькам, миновали холл, где толпились блеклые люди, вышли на улицу. Конец марта, пасмурно. Едва-едва пахнет весной.

— Так нечестно. Вы знали, что Лена никого не узнает и позвали меня. Что если ей станет хуже?

— С пострадавшей нужно плотно заниматься, пробовать разные варианты, — вздохнул Стриженый. — Психолога приставили уже. Она так на всех лиц мужского пола реагирует, но мы думали, может… ну, единственный, с кем она в последнее время близко общалась, может, ей легче станет, что ли. Родственника ее колем, он брешет без зазрения совести… Нам нужно знать из первых уст, что он там с ней… в детстве совершал. Без ее показаний никуда. Если дело не сдвинется с мертвой точки, ей потребуется полноценная реабилитация в психиатрической клинике.