Дэвид Джексон - Игра начинается

Лучше тех времен ничего не было.

Пока не появилась она и не положила всему конец.

Немного веселее в доме Фейрбрайтов стало, когда Броган услышал рев подъезжающей машины; потом хлопнула дверь и с лестницы донеслись шаги.

Броган занял привычное место у глазка и затаился. В туалете спустили бачок, по трубам зажурчала вода. Через минуту в спальню вошла Колетт. Она сбросила туфли, упала на кровать лицом вниз и замерла.

Вскоре раздался голос Мартина:

– Кол? Это ты? Ты где, наверху?

Та не ответила. Даже не шелохнулась.

Мартин поднялся на второй этаж и заглянул в комнату.

– Кол? Кол?..

Он подошел к кровати и сел рядом. Встряхнул Колетт за плечо.

– Что такое?

Она повернулась к нему. Мартин убрал у нее с лица волосы. Броган заметил на ее щеках слезы.

– Что такое? – повторил Мартин. – Это из-за Элси? Она что…

– Нет. Наоборот, она немного оклемалась. Ее накачали лекарствами, витаминами, всякой глюкозой…

– Это же здорово! Почему тогда ты плачешь?

Колетт перекатилась на бок и села. Заправила волосы за уши, нашла в кармане салфетку и вытерла глаза.

Мартин придвинулся и взял ее за руку.

– Я плачу, потому что все это очень грустно. Элси живет одна. Муж у нее давно умер, сын разбился на машине. К ней вообще никто не приходит. Но знаешь, что хуже всего?

– Что?

– Она сдалась. Так сказали врачи. Говорят, она уже несколько дней ничего не пила и не ела. И лекарства, видимо, тоже забросила.

– Я думал, у нее есть сиделка…

– Да, но какой от нее толк? Она пришла на пять минут, налила чаю и снова ушла. Элси наплела ей всякого, а потом выкинула ужин в мусорку, а таблетки спустила в унитаз.

– Но зачем? Зачем так делать?

– Потому что ей больше незачем жить. И мы отчасти тоже виноваты.

– Мы? Мы-то здесь при чем? Что мы такого сделали?

– Ничего. В том-то и дело! Если б мы потрудились хоть изредка заглядывать к ней в гости, то, возможно, она не довела бы себя до больницы.

Мартин погладил жену по руке.

– Удалось с ней поговорить?

– Буквально две минуты. Она до сих пор немного не в себе. Открыла глаза, пробормотала: «А, это ты, милая… Алекс с тобой?» – и снова отключилась.

– Кто такой Алекс?

– Ее сын. Тот, который разбился.

– А… Ну тогда она явно не в себе. Хоть узнала тебя. Увидела знакомое лицо. Это пойдет ей на пользу.

Колетт нахмурилась.

– Думаю, сейчас я не лучшее для нее лекарство.

Мартин сурово насупился. Колетт высморкалась.

– Хочешь, чаю налью?

Колетт кивнула. Мартин поцеловал ее в макушку и вышел.

Броган по-прежнему таращился в пустоту.

Что такое?

Элси больна. Из-за меня. Потому что я ее бросил.

И что?

Ее сейчас подлечат и вернут в пустой холодный дом. И она снова перестанет жить.

Люди стареют и умирают, таков уж закон. Иногда перед смертью начинают бредить. Ты для Элси пустое место. Она любит своего мертвого сына. Так что кончай о ней думать.

Брогану никак не удавалось отделаться от грустных размышлений. Прежде чем он спохватился, из глаза сама собой выкатилась слеза. Угодила прямиком в отверстие и упала на покрывало рядом с Колетт.

Впрочем, та ничего не заметила.

Ты как?

Нормально.

Правда?

Правда.

А почему тогда притих?

Нет настроения.

Это я вижу. На тебя не похоже.

Обстоятельства не располагают.

Допустим. Но все можно в любую минуту изменить.

Знаю.

Я просто хочу сказать, что…

Я знаю, что ты хочешь сказать. Ты все время об этом твердишь. И нет, ответ будет прежний. Мы ждем. Следуем нашему плану. Дожидаемся подходящего момента.

Всей этой хрени в планах не было. Предполагалось, что мы будем веселиться. А мне совсем невесело.

Ты же слышал новости. Полиция прочесывает город. Здесь самое безопасное место.

Не факт.

Ты это к чему?

Не думаю, что умирать от голода и жажды – так уж «безопасно».

Ничего мы не умираем. Утром Фейрбрайты уйдут на работу, и мы спустимся. Осталось потерпеть одну-единственную ночь.

То, что с тобой творится, тоже небезопасно.

Что опять не так? О чем ты вообще?

О тебе. Ты изменился.

Все мы со временем меняемся. Испытания закаляют характер.

Так сильно ты еще не менялся. Элси тебя испортила.

Элси мне нравится. А люди, которые нам нравятся, конечно же, нас меняют.

И Колетт тебя испортила.