Карстен Дюсс - Убивать осознанно

— Послушай, с этим иском о выселении такое дело… — начал я, но она не дала мне закончить.

— Бьорн! Все, что ты делаешь для своего Драгана, — разбирайся с этим сам. Здесь речь идет не о Драгане, а об Эмили!

Передо мной сейчас стояла львица. А со львицами шутить не стоит. Я попробовал вернуть эту львицу всеми четырьмя лапами обратно на почву реальности. В попытке успокоить ее я поднял обе руки.

— Катарина, этот детский сад стоял в нашем списке на двадцать девятом месте из тридцати одного. Шансы, что он будет иметь для нас какое-то значение, были один к тридцати одному. Я в жизни не мог подумать, что возникнут какие-то сложности, связанные с работой…

Мне снова не удалось договорить.

Катарина напустилась на меня:

— Мы тут мучаемся, проходим все эти тупые отборы, а в итоге все рушится — и из-за чего? Снова из-за твоего проклятого мафиози!

— Но я же пытаюсь разделить личную жизнь и работу…

Катарина вырвала у меня из рук письмо и указательным пальцем чуть не проделала дырку в его шапке.

— В отличие от тебя эти детсадовские благодетели вполне открыто говорят, что не могут разделить работу и частную жизнь. Они отказывают нашей дочери, потому что их не устраивает профессия ее отца. Может быть, им стоит познакомиться поближе с твоей работой?

Львица начала выпускать когти. Однако не в мой адрес. А в адрес родительской инициативной группы. Так что я оказался не единственной злой силой. Правда, я был несколько обеспокоен тем, какие последствия все это повлечет для меня.

— И что по-твоему я должен сейчас сделать? — осведомился я.

Катарина с дикой решимостью взглянула на меня:

— Я хочу, чтобы ты привел все в порядок. Как обычно. — Она ткнула мне письмом прямо в грудь. — Тот, кто отвергает нашу дочь из-за того, что не любит ее отца, должен познакомиться с этим отцом.

— Как ты себе это представляешь?

— Ты меня спрашиваешь? Спроси лучше своего Драгана. Он ведь у тебя в долгу.

— Что, прости? — Мне показалось, я ослышался.

— Тебе же удалось из-за Драгана настроить этих людей против нашей дочери, — продолжила Катарина. — Теперь убеди их в том, что они ошиблись. Для Драгана ты делаешь это так хорошо. Это же твоя работа — «убеждать людей». Или нет?

Это действительно была моя работа. И я выполнял ее превосходно. Хотя у меня и были свои проблемы с теми людьми, для которых я это делал. А убеждать людей ради Эмили казалось очень позитивной перспективой. Однако эта позитивная мысль тут же улетучилась.

— Либо тридцатого числа Эмили получает место в саду, либо…

Я с испугом посмотрел на нее:

— Либо?

— Либо… я перееду с Эмили в другой город. В такой, где не нужно из кожи вон лезть, чтобы получить место в детском саду. Я хочу наконец снова планировать свое время и иметь возможность выйти на работу. И если здесь я этого сделать не смогу, то попробую где-то в другом месте.

Это была угроза, которую стоило воспринимать всерьез. Если она переедет с Эмили, я останусь ни с чем. Катарина всегда угрожала мне только тем, что урежет время, которое я провожу с Эмили. И именно для того, чтобы этого не произошло, я и убил своего главного клиента и шантажировал своих шефов. Но Катарина этого не знала.

Но я был почти благодарен ей за то, что она смогла создать такую удручающую атмосферу. А то я уж было поверил, что мы будем вести задушевную родительскую беседу на равных. Слишком много гармонии на пустом месте тоже может сбить с толку.

Ситуация все же разрешилась мирно, так как Катарина внезапно объявила, что поедет в город выпить кофе, одна. Для меня это обернулось тем, что я спокойно смог провести остаток дня с Эмили в саду.

Когда вечером я вернулся домой, то чувствовал себя совершенно счастливым. Один этот понедельник, проведенный в качестве отца, гуляющего с дочерью в саду, подарил мне столько радости, сколько не дали пятьдесят два последних понедельника, проведенные в качестве адвоката в офисе.

Я был — и, честно говоря, до сих пор остаюсь — человеком, который охотно берется за дело. Слишком много этих дел быть не должно, я узнал это благодаря господину Брайтнеру, проведя много лет на полосе обгона. Но вообще сидеть без дела было для меня невозможно. Именно в этом и заключается проблема, когда вы постигаете осознанность. Неспокойная совесть из-за того, что нужно что-то сделать сейчас, часто противостоит осознанности в отношении собственных потребностей. В моем справочнике по осознанности к этому относится следующее глубокомысленное высказывание: «Не ищи задач. Задачи сами найдут тебя» .