Карстен Дюсс - Убивать осознанно

Этому имелось простое объяснение. Драган выстроил очень простую и эффективную систему коммуникации со своими офицерами. Он брал какую-нибудь газету, обводил слова, буквы или цифры и соединял их линиями. На этой странице он оставлял отпечаток своего большого пальца, на подушечке которого имелся рубец в форме большой буквы Д. Эту страницу доставляли офицеру. По дате на газете и отпечатку большого пальца офицер устанавливал актуальность и подлинность приказа, читал его, а потом сжигал листок. Так не оставалось никаких улик.

Поэтому все, что мне было нужно, чтобы Драган неопределенное время оставался живым, — это большой палец его правой руки. Все остальное могло исчезнуть. Вообще-то, выдать смерть Драгана за желаемое исчезновение было не так уж сложно. Ведь, по сути, смерть отличается от долгого отсутствия лишь тем, что возвращение так никогда и не наступает.

Несомненно, в какой-то момент возникнут вопросы, и вопросы неудобные. Но не сейчас. Я принял решение с этого момента жить осознанно здесь и сейчас и не забивать голову разными вопросами из неопределенного будущего. Шаг за шагом. То, что Драган сейчас мертв, было результатом моего нового осознанного отношения к работе. И следующие шаги я намеревался делать осознанно и с любовью к себе. Первым делом нужно было вытащить эту жирную свинью вместе с явно обоссанным спальником из моего багажника.

Около шести часов вечера я снова въехал на участок у озера, убедился, что ворота за мной закрылись, проехал слева от дома и припарковался у эллинга. Вышел из машины и удостоверился, что меня не видно ни с озера, ни с улицы.

Размерами эллинг был примерно как удлиненный сдвоенный гараж. В передней части бетонный пол, слева и справа стеллажи с инструментами и разными лодочными принадлежностями — более чем роскошно оснащенная столярная мастерская.

В задней части был устроен спуск на воду. Там стояла деревянная моторная лодка, на которой еще только сегодня утром я катался с Эмили по озеру. Слева и справа от резервуара находились мостки, по которым можно было пройти к воротам, открывающимся на озеро.

Я распахнул их, прыгнул в моторную лодку и отвел ее к другому концу причала, чтобы закрепить там.

Вернувшись в эллинг, я закрыл ворота. Таким образом, рабочее пространство было более или менее подготовлено. Сейчас мне предстояло обратить свой взор на рабочий материал — на Драгана.

Когда я поднял крышку багажника — впервые за тридцать шесть часов, — мне в нос ударил отвратительный запах. Шикарный господин Гангстер обмочился, проблевался, испражнился, он уделал свою одежду и спальный мешок и, согласно законам биологии, стал разлагаться, начиная с пищеварительного тракта. С большим трудом я смог сдержаться, чтобы меня не стошнило прямо здесь, рядом с машиной.

Я отошел на несколько шагов от машины — переждать, пока выветрится ужасное зловоние. Я попытался сконцентрироваться на приятных запахах из сада. Почувствовал смолистый аромат сосен у эллинга. Воздух с озера был прохладным и пах мхом. Со стороны эллинга доносились запахи резины, масла и бензина.

Чем яснее становились мои мысли и обоняние, тем четче я понимал, что труп должен исчезнуть без следа. Я убил человека. Результат был отвратительным. Но изменить уже ничего нельзя. Сейчас я собирался оставить это убийство позади как можно скорее. Поэтому на участке не должно быть никакой могилы. Никаких костей, которые спустя месяцы или даже годы могли бы найти собаки-ищейки. Даже в качестве трупа Драган не мог более существовать. Вот моя сегодняшняя проблема, и у меня были силы на то, чтобы сегодня же разрешить ее. Нужно каким-то образом растворить тело, сжечь… или что-то в этом роде.

Я вошел в эллинг и осмотрел имевшиеся там инструменты. Пилы, лопаты, топоры — все это прекрасно. Но старомодно. Все же профессиональный шредер наилучшим образом подходил для того, чтобы измельчить Драгана. Однако для начала его нужно было разрезать на куски, которые вошли бы в этот шредер, а это значило развезти невероятную грязищу. Но если бы тело прошло через шредер и вышло в направлении озера, то рыбы позаботились бы обо всем остальном. С крыши эллинга за мной наблюдала сорока-воровка. Поскольку она сама была преступницей, то точно не стала бы сильно осуждать меня за то, что мне предстояло сделать.