Марика Девич - Не Господь Бог [litres]

Повисла пауза. Больше всех удивился Костик. Он почувствовал одновременно облегчение: значит, на его отделе косяка не было. И вместе с тем, был сбит с толку, как и все.

– Если не ошибка, то что это? – спросил один из членов Совета.

– Это рациональный расчёт, скорее прежние расчёты были ошибкой. Говоря простыми словами, использование современных технологий в данном случае не должно увеличивать себестоимость, а наоборот сокращать, логично.

Власов протёр очки и уточнил у старшего Корзунова:

– Как его?

– Ушаков.

– Хотите сказать, мы сэкономим более семи миллиардов? – заметил один из членов Совета. – Как это возможно?!

– Это объективные факты, – спокойно ответил Ушаков.

Зашумели инвесторы, Корзуновы, отец с сыном, растерянно переглянулись. Власов решительно поднялся со своего места, обратившись ко всем.

– Господа, предлагаю взять паузу, чтобы тщательно и без спешки ознакомиться с докладом.

– Для вас это тоже новость? – спросил седой.

Власов умел держать лицо, благодушно заулыбался.

– Разумеется, нет. Не удержался от соблазна слегка встряхнуть членов Совета от спячки.

– Эффект неожиданности, – закивал седой. – Давно пора было встряхнуть это болото.

– Вы большой интриган, – коверкая русский, заметил толстяк в чалме.

Власов за руку попрощался с каждым, возникло оживление, неординарный ход заседания поднял всем настроение. У дверей дорогих гостей провожали чины поменьше: оба Корзуновы.

– Идите, идите, – махнул им Власов. – А вас, Ушаков, я попрошу остаться.

Ушаков скромно стоял всё это время в сторонке. Кажется, приглашение не стало для него сюрпризом.

Все вышли, остались они двое.

Власов молча всматривался в парня. Тот смотрел ясно, прямо и доброжелательно.

Власов указал на кресло напротив.

– Прошу.

Дима сел. Власов достал коньяк.

– Сами додумались до этого алгоритма? – поинтересовался он.

– Просто сопоставил данные, – ответил он. – Всё гениальное просто.

– За рулём? – спросил Власов, налил себе и вопросительно посмотрел на Диму.

– Нет, у меня и прав нет.

– Ну, значит, немного можно. А служебную вам дадим.

Власов поднял квадратный стакан, чокнулся с Димой. Тот выпил и закашлялся.

Взгляд Власова мягчился, глаза подернулись влажной дымкой.

– Парадоксальное мышление, новые подходы, бесстрашие… И я был таким, сынок. А то ведь кругом одни распиздяи, в рот смотрят, приказа ждут. Ну, всем будет по заслугам.

Власов подмигнул и допил остатки коньяка.

Сказать, что приказ руководства о повышении Ушакова до начальника отдела взамен младшего Корзунова вызвал шок, значит не сказать ничего.

Мичурин занимался сексом с Анечкой, новенькой медсестрой. Она пришла на смену Полине, которая перешла в другое отделение после той перепалки в дверях квартиры Мичурина. Ане о Полине никто в глаза, конечно же, не сказал. Кто такое в глаза скажет? Поэтому она, как и её предшественницы, считала, что отсутствие кольца на пальце Мичурина говорит о том, что у неё есть шансы заполучить его в мужья, наивная.

Когда они уже были близки к высшей точке, ожил громкоговоритель:

– Мичурин, просьба срочно подойти в первую операционную.

Аня вцепилась в спину острыми ноготками, Мичурин ускорился и вот уже то, что должно было произойти у них с Леной в душевой, произошло с Аней в ординаторской. Перенос – так, кажется, это в психологии называется.

– А ты? – спросила раскрасневшаяся Аня, глядя как по-солдатски споро Мичурин натягивает форму. Он просто поцеловал её в лобик и убежал в операционную.

Он как-нибудь потом, сам, или с другой. В своём роде Мичурин был джентльменом.

Привели после ДТП мотоциклиста, пацану двадцать два года. Это было чёрт знает что. Ну, запустили бы сердце и что? Пришлось бы ампутировать ноги. Позвоночник восстановлению не подлежал. Травма головы несовместимая с жизнью. Мозг был мёртв.

«Вот на хрена везут в хирургию?» – разозлился Мичурин. – «Почему, черт возьми, я должен быть тем, кто констатирует смерть?»

Швырнул перчатки, маска зацепилась, зараза, хлопнул дверью. А хотелось заплакать. Лицо у мальчишки было симпатичное, курносое, на носу веснушки. Длинные рыжие реснички вздрагивали, как живые, от кондиционера. Очень живое лицо.

На пороге Лениного кабинета возникла рыжая, которую не звали на второе свидание:

– Здрасьте.

– Добрый день, – поздоровалась Лена без удивления и открыла пошире дверь.