Марика Девич - Не Господь Бог [litres]

Дима наклонился и порывисто обнял её.

– Спасибо.

Лена встала на носочки, чмокнула на прощанье, похлопала его по широкой спине.

– Покажи им там всем в понедельник!

Дима отпустил такси и зашагал прочь пешком, хотелось пройти, переварить, он поддал ногой листву, распугав голубей и счастливо рассмеялся. Лена провожала его взглядом.

Они не заметили притормозивший на светофоре внедорожник. А вот Мичурин заметил всё: и поцелуй, и объятья. Зелёный сменился на красный, но Мичурин не сразу заметил.

– Девственник?! Чёрт бы меня побрал.

Мичурин припарковался у дома Лены. Дочка ускакала домой, а хирург в задумчивости все сидел за рулем. У него зазвонил телефон: просил консьержку сообщить, когда в доме закончат сверлить, вот она и сообщила. Мичурин поблагодарил, дал отбой. Он был растерян. Из подъехавшего такси вышла Лена. В отличном настроении. Она тоже заметила его.

– О, уже вернулись? Как покатались?

– Отлично!

– А где Машка?

– Заваливает инсту нашими крутыми фотками с гонок. А ты как? – спросил Мичурин.

– И я. Отлично провела время.

Мичурин подождал подробностей, но Лена только ясно улыбалась в своей удовлетворённости от выполненной работы. Лена встряхнулась, бросив взгляд на его машину:

– Уже уезжал? Как там твой ремонт?

– Не мой, а соседский. Все ещё сверлят, заразы, – соврал Мичурин, не моргнув глазом.

Дома Лена обрушилась на диван, вытянула ноги. Вид у неё был, как у влюблённой – закинула руки за голову, на лице расслабленная улыбка. Мичурин видел такое выражение у своих партнёрш после секса. Он был больше знатоком человеческих тел, нежели знатоком человеческих душ. Для Мичурина объятья мужчины и женщины, не приходившихся друг другу родственниками, могли означать только одно. Женско-мужскую дружбу, по мнению хирурга, придумали для голубых. Чёрт возьми, Ленка не была его, но она хотя бы была ничьей, а теперь он сам подогнал ей другого, молодого.

– О, пап! Ты не уехал? – обрадовалась Машка.

– Не против, если я ещё у вас задержусь?

– Ура! – Машка бросилась на шею отцу.

Вот бы и Лена так радовалась гостю. Но она только и сказала:

– Значит, теперь на ванну у нас три кандидата. И я первая!

Лена встала с дивана и исчезла в ванной.

– Я после тебя! И первая с утра! – тут же нашлась Машка.

– Я вторая! – донеслось из ванной, где скрылась Лена.

Мичурин развел руками.

– А я?

– А у тебя душевая есть на работе! – ответила Машка.

Лена мылась в душевой кабине, через матовое стекло было видно, как она с наслаждением поднимает лицо к тёплым струям из душа, они стекают вниз по её губам, по изящной шее, на маленькие торчащие груди, вниз, по узким бедрам и плоскому животу, гибкой спине, по тонким стройным лодыжкам. Мичурин вошёл за бритвой и встал, незамеченный.

Мысль о том, что её имел недавно молодой любовник, а в этом Мичурин не сомневался, почему-то взволновала и даже, если честно, возбудила его. В природе бы они растерзали друг друга, самка досталась бы сильнейшему. Скинуть бы с себя одежду, отодвинуть стекло, легко поднять её и усадить на свои бедра, чтобы она уткнулась ему в шею горячими губами, и теплые струи лились бы на них обоих, заглушая стоны, когда он заставит её кончить вместе с ним. Через запотевшее стекло Лена почувствовала его присутствие, обернулась, впрочем, без страха и смущения.

– Мичурин, врываешься.

– Хоть щетку с бритвой можно взять, – в тон ей буркнул Мичурин. – Мне пора на сутки.

– Подашь халат? – попросила она, сама не дотянувшись рукой до вешалки.

Он протянул. Отвернулся к зеркалу, беря свои зубную щетку и бритву и глядя, как Лена завернулась в большой махровый халат.

– Что? – спросила она.

– Заводишь меня, – честно ответил Мичурин.

– Это у тебя давно свиданий не было, сидишь тут у нас на карантине, – ответила Лена и вышла. Что до её невнимательности, так чему удивляться. Куда внимание – туда энергия. Сейчас энергия и внимание Елены Андреевны Прокофьевой целиком и полностью были направлены на Ушакова.

Никто так не умел делать минет, как Вика. Главная офисная стерва сейчас стояла перед Корзуновым-младшим на коленях в приспущенных к щиколоткам трусиках и смотрела снизу вверх умоляющим взглядом невинной девочки, у которой член в глотке оказался по чистой случайности. Вика знала, как Костик любит, она сама была затейница и фантазёрка. И в роли «нижней», и в роли госпожи ей цены не было. Они оба любили БДСМ и все эти штучки. Костик дорожил Викой, но знал точно: ни за что на свете этой сучке нельзя дать это понять. Такие девочки любят кофе грубого помола.