Харлан Кобен - Всего один взгляд. Невиновный

— Место у прохода или у окна? — спросила женщина.

— У прохода.

Все получилось! Пройти проверку службы безопасности оказалось даже проще, ведь Мэтта уже проверяли при выдаче билета. Охранник мельком взглянул на фотографию, потом ему в лицо и не обратил ни малейшего внимания на то, что в билете напечатано «Хантлер», в то время как фамилия, указанная в удостоверении, — Хантер. Опечатки — штука весьма распространенная. Охранник каждый день просматривает сотни, если не тысячи билетов и документов. И действительно не замечает такие мелочи.

Мэтт прошел на посадку в самый последний момент. Уселся на свое место у прохода, закрыл глаза и не просыпался до тех пор, пока не объявили о приземлении в Рино.

Дверь в кабинет матери Катерины была заперта.

На сей раз у Лорен не возникло никаких ассоциаций или воспоминаний. Она решительно постучала, взялась за дверную ручку и, услышав голос настоятельницы, повернула ее.

Мать Катерина сидела спиной к двери. Она даже не обернулась, когда вошла Лорен. Просто спросила:

— Ты уверена, что сестру Мэри Роуз убили?

— Да.

— Знаешь, кто это сделал?

— Пока нет.

Мать Катерина задумчиво кивнула.

— Удалось выяснить, кем она была на самом деле?

— Да, но все было бы проще, если бы вы сообщили мне сами.

Лорен ожидала, что настоятельница начнет спорить, но этого не произошло.

— Я не могла.

— Почему?

— Сожалею, но это была не моя тайна.

— Она сама вам все рассказала?

— Не совсем так. Но знала я достаточно.

— Как же вам удалось узнать?

Старая монахиня пожала плечами.

— Кое-какие ее высказывания о прошлом, — произнесла она. — Многое не совпадало.

— Вы ссорились с ней? Пытались выяснить?

— Нет, никогда. И она так и не созналась в том, кто она на самом деле. Говорила, что может подставить под удар других людей. Но я знала, что это было отвратительно. Сестра Мэри Роуз хотела забыть о прошлом. И хотела искупить свои грехи. И она это сделала. Ее вклад в школу, в воспитание детей велик.

— Своей работой или материально?

— И тем и другим.

— Она давала вам деньги?

— Не мне. Приходу, — поправила ее мать Катерина. — Делала довольно щедрые пожертвования.

— Как будто откупалась?

Мать Катерина улыбнулась:

— А разве бывает иначе?

— Значит, эта история с грудными имплантатами…

— Я уже знала об имплантатах. Она мне сама рассказала. И еще говорила, что если выяснится, кто она на самом деле, ее убьют.

— Но вы не ожидали, что так и случится?

— Все выглядело как смерть по естественным причинам. Сначала я хотела оставить все как есть.

— Что заставило вас передумать?

— Слухи.

— О чем?

— Одна из сестер призналась мне, что видела в келье сестры Мэри Роуз мужчину. Я сразу заподозрила неладное, но никаких доказательств не было. К тому же мой долг — защищать репутацию школы. Я желала, чтобы расследование было проведено тихо и не бросало тень на сестру Мэри Роуз.

— И пришли ко мне.

— Да.

— А теперь, когда вы узнали, что ее убили?

— Она оставила письмо.

— Для кого?

Мать настоятельница протянула Лорен конверт.

— Для одной женщины, Оливии Хантер.

Адам Йейтс был близок к панике.

Он припарковал машину на приличном расстоянии от старой пивоварни и ждал, пока Кэл все зачистит. Никаких следов не будет. Оружие Кэла проследить не удастся. Номерные знаки на машине тоже ведут в никуда. Какой-нибудь сумасшедший мог бы опознать в великане, гнавшемся за женщиной, его помощника, но привязать Кэла к убитому бармену не получится.

Возможно.

Нет, никаких «возможно». Адам Йейтс попадал и в худшие переделки. Бармен направил ствол на Кэла. На оружии должны остаться его отпечатки. На месте убийства можно оставить пистолет, который нельзя проследить. А через несколько часов они уже покинут территорию штата.

Они выберутся из этой передряги.

Кэл уселся рядом, и Адам заметил:

— Ты напортачил.

Кэл кивнул:

— Так уж вышло.

— Тебе незачем было палить в нее.

— Моя ошибка. Но позволить ей уйти было нельзя. Если вдруг всплывут подробности ее прошлого…

— Рано или поздно всплывут. Лорен Мьюз знает.

— Верно, но без Оливии Хантер это ни к чему не приведет. Если ее схватят, она будет спасать себя. А значит, начнется расследование того, что случилось много лет назад.

Йейтс почувствовал, как в груди у него словно что-то оборвалось.

— Я никому не хочу причинять страдания.

— Адам?

Он взглянул на великана.