Харлан Кобен - Всего один взгляд. Невиновный

Допустим, он сдастся им добровольно. А что дальше? Им с Оливией придется рассказать все, в том числе о ее прошлом. Забыть о том, что он, Мэтт, некогда поклялся, что никогда больше не сядет в тюрьму. Оливия действительно совершила преступление. Ну, по крайней мере, помогла избавиться от трупа. Уж не говоря о том факте, что Макс Дэрроу, которого нашли мертвым, шантажировал ее. Как это будет выглядеть в глазах следствия?

— Айк?

— Да?

— Если они узнают, что мы с тобой вели этот разговор, тебя обвинят в пособничестве и подстрекательстве.

— Нет, Мэтт, не думаю. Ведь я твой адвокат. Я изложил тебе все факты и предложил сдаться властям. А вот что ты станешь делать дальше… я за это не отвечаю. И контролировать не могу. Я могу быть только шокирован и возмущен. Ну, ты меня понимаешь.

— Да, Айк. — Мэтт опять выглянул в окно. Подкатила еще одна патрульная машина. Неужели снова в тюрьму? В отражении в оконном стекле он видел не себя. Призрак Стивена Макграта. Стивен даже подмигнул ему. Сердце у Мэтта сжалось. — Спасибо, Айк.

— Удачи тебе, друг. — И Середняк повесил трубку.

Мэтт повернулся к Оливии.

— Что случилось? — спросила она.

— Нам надо убираться отсюда.

Лэнс Баннер приблизился к входной двери дома Марши Хантер.

Теперь с ним были двое усталых полицейских в форме. На лицах у обоих пробивается щетина — неизбежный результат в конце ничем не примечательной ночной смены в Ливингстоне. Совсем молодые ребята, новое пополнение. Они шли к двери в полном молчании. Лэнс слышал их тяжелое, напряженное дыхание. Оба парня успели набрать за последнее время изрядный вес. Лэнс не понимал, почему это происходит, отчего новички всегда набирают вес в первый год службы. И ему трудно было вспомнить и подобрать примеры, когда этого не случалось.

Лэнс вообще чувствовал себя не в своей тарелке. А все из-за вчерашнего столкновения с Мэттом. Пусть Мэтт совершил преступление в прошлом, пусть неизвестно, что он представляет собой сейчас, но он не заслужил столь глупого и бесцеремонного обращения со стороны Баннера. А то, что оно было именно таким, нет сомнений. Он, Лэнс, унижал и оскорблял его, как какой-нибудь тупоголовый увалень-шериф в плохом фильме.

Прошлым вечером Мэтт Хантер настороженно воспринял слова Лэнса, что тот намерен не допустить зло в свой любимый город. Но Мэтт неправильно его понял. Лэнс был далеко не так наивен, как тому казалось. Сознавал, что невидимым защитным полем родные окраины не обнести. Задумка его сводилась к иному. Человек трудится как вол, чтобы сделать свою жизнь лучше. Встречается со столь же добропорядочными людьми, и вместе они создают большую и дружную общину. Борются за ее сохранение. Допустим, ты видишь, что назревает проблема. Тут главное — не дать ей разрастись. И ты уничтожаешь ее в зародыше. Действовать на опережение — вот в чем смысл. Примерно то же самое он собирался проделать и с Мэттом Хантером. Люди, подобные Лэнсу Баннеру, поступали так во благо своих родных городов. Они были солдатами на передовой, взяли на себя всю ответственность и несли ночные дежурства, чтобы все остальные горожане, в том числе и семья самого Лэнса, могли спать спокойно.

А потому, когда его сослуживцы начали поговаривать о том, что надо что-то делать, когда жена Лэнса Венди, ходившая в школу с младшей сестрой Мэтта Хантера и до сих пор называвшая ее «королевой всех сучек», вдруг начала возмущаться, что к ним в район собирается переехать бывший заключенный, когда один из членов муниципального совета вдруг озвучил главную причину озабоченности горожан — «Ты соображаешь, Лэнс, что станет с ценами на недвижимость, если он сюда переедет?» — пришло время действовать.

И вот теперь он не был уверен, что поступил правильно.

Вспомнился вчерашний разговор с Лорен Мьюз. Она расспрашивала его, каким в детстве был Мэтт Хантер. Не заметил ли он ранних признаков психических отклонений? Ответ — твердое «нет». Хантер был мягким, чувствительным мальчиком. Лэнс помнил, как он плакал, потеряв мяч, во время матча Малой лиги. Отец утешал его, а Лэнс лишь дивился тому, что в их возрасте можно оставаться «таким ребенком». Однако — и это противоречило выводам Лорен о ранних тревожных симптомах — человек имеет свойство меняться, и очень сильно. Далеко не все определяется в возрасте пяти лет, или как там сказала Лорен.

И главная штука в том, что эти перемены всегда, всегда к худшему.

Допустим, ты выявил молодого психопата. Он уже никогда не изменится, не станет хорошим специалистом ни в чем. Никогда. Но найдется немало парней, приятных и милых ребят, воспитанных на истинных ценностях, умных ребят, которые уважают закон и дружат с соседями, тихих молодых людей, ненавидящих насилие, честных, правильных… и ты вдруг узнаешь, что эти славные ребята способны совершать самые жуткие поступки.