Райли Сейгер - Дом на краю темноты [litres]

И я вижу пекарню, из-за чего прямо посреди Кленовой улицы я резко бью по тормозам. По моему опыту, там, где что-то пекут, продают кофе. И обычно хороший кофе. И учитывая явную нехватку кофе в моем организме, мне даже не было жаль тормозных колодок.

Я паркуюсь на улице и вхожу в кафе, оформленное одновременно в модном и нестареющем дизайне. Медные светильники. Кафельные столы с разнообразными стульями. Темно-синие стены обвешаны винтажными картинками птиц в витиеватых рамках. В задней части магазина от стены до стены тянется старомодная витрина, заполненная великолепно украшенными тортами, нежными пирожными и пирогами с замысловатыми корками, достойными инстаграма. Что касается визуальных эффектов, то владелец определенно знает, что делает.

Я подхожу к витрине и уже хочу сказать женщине, поправляющей пирожные, как мне нравится их дизайн. Комплимент замирает на моих губах, когда женщина встает из-за прилавка и я вижу, кто она.

Марта Карвер.

Я узнаю ее по фотографиям, которые видела еще подростком, когда была одержима «Домом ужасов» – тогда я еще надеялась, что гугл поможет заполнить пробелы в моих знаниях. Она стала старше и мягче. Лет пятидесяти, каштановые волосы с проседью у корней, в желтой блузке и белом фартуке она выглядела как настоящая Матрона. Я сразу же замечаю ее очки – та же самая нелепица, которую она носила на всех тех фотографиях.

Очевидно, я не единственная, кто умеет гуглить, потому что она явно знает, кто я. Ее глаза слегка расширяются, что выдает ее удивление, а челюсть сжимается. Она откашливается, и я готовлюсь к гневной тираде о своем отце. Это было бы оправданно. Из всех людей в Бартлби, кто ненавидит Книгу, у Марты Карвер есть на это самые большие основания.

Но вместо этого она натягивает вежливую улыбку и говорит:

– Что я могу вам предложить, мисс Холт?

– Я…

Простите. Вот, что я хочу сказать. Простите, что мой папа использовал в своей книге вашу трагедию. Простите, что из-за него весь мир знает о том, что сделал ваш муж.

– Кофе, пожалуйста, – вот, что я в итоге говорю; слова сжимают мое горло. – С собой.

Марта больше ничего не говорит, пока наливает кофе и отдает мне. Я выдавливаю вымученное «Спасибо» и отдаю десятидолларовую купюру. Вся сдача идет в банку с чаевыми, как будто семь долларов смогут компенсировать двадцать пять лет боли.

Я уверяю себя, что смысла извиняться нет. Что все это сделал мой папа, а не я. Что я такая же жертва, как и она.

Но когда я выхожу из пекарни, я знаю две вещи.

Первое – я трусиха.

И второе – надеюсь, что я больше никогда в жизни не повстречаюсь с Мартой Карвер.

Я возвращаюсь из продуктового магазина с дюжиной бумажных пакетов в багажнике пикапа. Поскольку кухня Бейнберри Холл оставляет желать лучшего, я запаслась едой легкого приготовления. Консервированные супы, хлопья, замороженные обеды, которые можно разогреть в микроволновке столетней давности.

Подъезжая к дому, я вижу, что на круговой подъездной аллее уже припаркована «Тойота Камри». Вскоре из-за угла дома появляется мужчина, будто он только что бродил по территории. Ему чуть за пятьдесят, подтянутый, с аккуратной бородкой, в клетчатом спортивном пиджаке и галстуке-бабочке в тон. Из-за этого наряда он похож на старого торговца. Не хватает только соломенной шляпы и бутылочки «целебного» масла. Когда он подходит, протягивая одну руку и сжимая в другой блокнот репортера, я понимаю, кто это.

Брайан Принс.

Не могу сказать, что меня не предупреждали.

– Рад вас видеть, Мэгги, – говорит он так, будто мы старые друзья.

Я выпрыгиваю из пикапа, нахмурившись.

– Вы вторгаетесь в частную собственность, мистер Принс.

– Прошу прощения, – говорит он, нарочито поклонившись. – Я слышал, что вы вернулись в город, поэтому решил приехать сюда и проверить. Когда я увидел, что ворота открыты, то понял, что все слухи – правда. Надеюсь, вы не против, что я так вмешиваюсь.

Я хватаю пакет из пикапа и тащу его к крыльцу.

– А вы уйдете, если я скажу, что против?

– Неохотно, – отвечает он. – Но я все равно вернусь, так что можно тогда сразу все обсудить.

– Что обсудить?

– Наше интервью, конечно же, – говорит он.

Я возвращаюсь к пикапу и беру еще два пакета.

– У меня не очень-то много новостей, мистер Принс.

– Ну нет, смею не согласиться. Думаю, горожанам было бы очень интересно узнать, что один из членов семьи Холт снова въехал в Бейнберри Холл.

– Я не въезжаю, – говорю я. – Я, наоборот, выезжаю. Вот ваша статья в двух предложениях.