Альбина Нури - Время кошмаров

Легла она поздно и заснула почти сразу, спасибо коньяку. Среди ночи проснулась от жажды и поплелась на кухню. Голова побаливала, во рту был противный привкус.

Вернувшись в спальню со стаканом воды, Лера бросила взгляд в окно, которое выходило туда же, куда и окно гостиной — на старый дом. Свет там по-прежнему горел.

Наутро она отправилась на работу, хотя ей разрешили отдохнуть две недели. Но оставаться одной дома было еще хуже, поэтому Лера прервала свое затворничество. Коллеги смотрели сочувственно, выражали соболезнования, а она гадала, многим ли из них известно о том, что ее муж умер в психушке.

Он — мужчина, с которым у Леры случилась интрижка — заглянул перед обедом со стаканом кофе в руке.

— Я звонил. И писал тебе. Почему не отвечала?

Лера, ничего не говоря, смотрела на него долгим взглядом.

— Что ж, ясно. — Он вылил кофе в цветочный горшок, смял стаканчик и швырнул его в урну. — Понял, не дурак.

— Спасибо.

— Хоть друзьями-то остаться можем?

Она улыбнулась, и он вернул ей улыбку. Он был неплохим парнем, им было хорошо вместе, но сейчас, глядя на него, Лера постоянно думала, что слишком мало сделала для того, чтобы понять мужа, как-то уладить все. Предала его, слишком рано опустила руки. А теперь уж ничего не исправить.

Рабочий день пролетел быстро, и, въезжая в ворота поселка, Лера спросила у охранника, не купил ли кто-то старую усадьбу.

— Нет, — был ответ. — Никого там нет.

— Может, мальчишки или местные пьяницы залезли?

Сторож жил в соседней деревне, и слова Леры произвели на него весьма необычное впечатление:

— Да вы что! — Всплеснул он руками. — Кто же из местных туда сунется-то? Миллион дай — не пойдут. Тем более ночью!

Сзади посигналила следующая машина: автомобиль Леры загораживал проезд. Ей очень хотелось расспросить охранника подробнее, но нужно было ехать.

Вечер прошел по расписанию, к которому Лера уже стала привыкать: ужин из полуфабрикатов, коньяк, ванна, кровать. А еще она раз за разом смотрела в окно. В старом доме горел свет. Что бы ни говорил охранник, там точно кто-то был.

Прошел четверг, за ним минула и пятница. Лера старалась привыкнуть к своему одинокому житью, не давая себе думать о том, что это, может быть, надолго. Или даже навсегда.

В субботу они с Наташей встретились в городе, погуляли по парку. Посидели в кафе.

— Ты как? — спросила подруга, когда все безопасные темы закончились.

— Хуже не бывает, — не стала скрывать Лера. Да от Наташи и не скроешь.

— Ты ни в чем не виновата. Он сам в последнее время вел себя как…

— Перестань. Он ребенка хотел, а я сделала аборт. Потом, когда я поняла, что готова родить, мы пытались, ничего не получалось, но он ни разу меня не упрекнул. Я сама себя грызла, но он — никогда. Когда стало ясно, что ничего не выйдет, что я сама себе организовала бесплодие, опять же не он устраивал истерики и скандалы на ровном месте. Володя любил меня, а я все время испытывала, топтала его чувства.

— Может, отчасти и так, но ведь именно мы, женщины, острее переживаем невозможность иметь детей, потому он и реагировал спокойнее, — заметила Наташа.

— Наверное.

— Вам не стоило переезжать за город. Ты городская девчонка. Тут, среди людей, рано или поздно пришла бы в себя.

— Однако это была моя идея — сменить обстановку. Я в который раз все испортила.

Лера уронила голову на руки и расплакалась. Долго ревела, а Наташа гладила ее по волосам и говорила все те вещи, которые обычно говорят в подобных случаях.

Выплакавшись, она почувствовала не облегчение, а пустоту. Когда ехала домой, думала о том, что Наташа, возможно, права. Стоит продать дом и вернуться в город.

Субботним вечером распорядок изменился — из него были исключены ужин и коньяк: Лера решила, что слишком много пьет. Уснула она за полночь, и ей приснился сон, живой и яркий, как кинофильм.

Снилось, что она идет к усадьбе — той самой, заброшенной. Только во сне она была отнюдь не запущена: окна сверкали на солнце, подъездная дорожка выложена белым камнем, всюду пестрели цветочные клумбы, стояли застывшие в живописных позах парковые статуи, сверкала на солнце глянцевая поверхность искусственного пруда.

Когда Лера подошла ближе, двери внезапно распахнулись, и на пороге появился Володя. Он улыбался, протягивал к ней руки и говорил:

— С возвращением, любимая! Посмотри, какой дом я построил для нас!

Леру захлестнуло такое счастье, что она засмеялась и побежала к Володе. Но дорожка будто бы удлинялась, а его фигура на пороге отдалялась с каждым ее шагом, становилась все меньше и меньше. Уже не смеясь, а задыхаясь от слез, Лера бежала вперед, звала мужа, а потом запнулась, упала и проснулась в собственной постели.