Дэн Браун - Код да Винчи [litres]

Вполне разборчивый.

— Английский, — крякнул Тибинг и стыдливо потупил глаза. — Мой родной язык.

Сидевший в хвостовом отсеке Реми Легалудек силился расслышать, о чем идет речь в салоне, но мешал рев моторов. Реми совсем не нравилось, как развивались события. Совсем. Он перевел взгляд на лежавшего у его ног монаха. Тот окончательно затих, больше не барахтался, не пытался высвободиться из пут. Лежал, точно в трансе от отчаяния, а может, мысленно читал молитву, моля Господа об освобождении.

Находившийся на высоте пятнадцати тысяч футов Роберт Лэнгдон вдруг почувствовал, что реальный физический мир бледнеет, отступает куда-то и что все его мысли заняты исключительно стихотворными строками Соньера, которые вдруг высветились на крышке шкатулки.

Софи быстро нашла листок бумаги и записала текст в обычном порядке. Закончила, и вот все трое склонились над ним. Содержание строк было загадочно, но разгадка обещала подсказать способ открыть криптекс. Лэнгдон медленно прочел:

— Мир древний мудрый свиток открывает… собрать семью под кровом помогает… надгробье тамплиеров — это ключ… и этбаш правду высветит, как луч.

Не успел Лэнгдон задуматься о том, что за тайна спрятана в этом тексте, как почувствовал, что его больше занимает другое. Размер, которым написан этот короткий стих. Пятистопный ямб. Почти правильный.

За долгие годы исследований, связанных с историей тайных обществ Европы, Лэнгдон неоднократно встречался с этим размером, последний раз — в прошлом году, в секретных архивах Ватикана. На протяжении веков этому стихотворному размеру отдавали предпочтение поэты всего мира — от древнегреческого писателя Архилоха до Шекспира, Мильтона, Чосера и Вольтера. Все они предпочитали именно этот размер, который, как считалось, обладал особыми мистическими свойствами. Корни пятистопного ямба уходили в самую глубину языческих верований.

Ямб. Двусложный стих с чередованием ударений в слогах. Ударный, безударный. Инь и ян. Хорошо сбалансированная пара. Пятистопный стих. Заветное число «пять» — пентакл Венеры и священного женского начала.

— Это пентаметр! — выпалил Тибинг и обернулся к Лэнгдону. — И стихи написаны по-английски! La lingua pura!

Лэнгдон кивнул. Приорат, подобно многим другим тайным европейским обществам, не слишком ладившим с Церковью, на протяжении веков считал английский единственным «чистым» европейским языком. В отличие от французского, испанского и итальянского, уходивших корнями в латынь, «язык Ватикана», английский в чисто лингвистическом смысле был независим от пропагандистской машины Рима. А потому стал священным тайным языком для тех членов братства, которые были достаточно прилежны, чтобы выучить его.

— В этом стихотворении, — возбужденно продолжил Тибинг, — есть намеки не только на Грааль, но и на орден тамплиеров, и на разбросанную по всему свету семью Марии Магдалины. Чего нам еще не хватает?

— Пароля, — ответила Софи, не отводя глаз от стихотворения. — Ключевого слова. Похоже, нам нужен некий древний эквивалент слова «мудрость».

— Абракадабра? — предложил Тибинг, лукаво подмигнув ей.

Слово из пяти букв, подумал Лэнгдон. Сколько же существовало на свете древних слов, которые можно было бы назвать «словами мудрости»! То были отрывки из мистических заклинаний, предсказаний астрологов, клятв тайных обществ, молитв Уитаке, древнеегипетских магических заклинаний, языческих мантр — список поистине бесконечен.

— Пароль, — сказала Софи, — имеет, по всей видимости, отношение к тамплиерам. — Она процитировала строку из стихотворения: — «Надгробье тамплиеров — это ключ».

— Лью, — спросил Лэнгдон, — вы же у нас специалист по тамплиерам, есть идеи?

Тибинг молчал несколько секунд, затем предположил:

— Ну, «надгробье», видимо, означает какую-то могилу. Возможно, имеется в виду камень, которому поклонялись тамплиеры, считая его надгробием Марии Магдалины. Но это вряд ли поможет, поскольку мы не знаем, где находится этот камень.

— А в последней строчке, — сказала Софи, — говорится, что правду откроет этбаш. Я где-то слышала это слово. Этбаш.

— Неудивительно, — вмешался Лэнгдон. — Возможно, вы помните его из учебника по криптологии. Шифр этбаш — старейший из всех известных на земле.