Энтони Горовиц - Сороки-убийцы

Джемайма тоже сразу заметила меня и помахала. Мы стали пробираться навстречу друг другу, и я полагала, мы просто обменяемся приветствиями, а я спрошу, как у нее дела. Но произошло несколько иное.

— Ты как, Джемайма? — спросила я.

— Замечательно, Сьюзен, спасибо. Очень рада с вами встретиться. Простите, не успела попрощаться.

— Все произошло так быстро. Я ездила в книжный тур, а когда вернулась, тебя уже не было.

— Знаю.

— Где ты сейчас?

— Живу у родителей в Чизвике. Как раз еду туда.

— Где работаешь?

— Я пока не устроилась. — Девушка нервно хихикнула. — Ищу что-нибудь подходящее.

Это меня удивило. Я полагала, что она перешла к конкурентам.

— Так зачем ты ушла? — спросила я.

— Я не уходила, Сьюзен. Чарльз меня уволил. Ну, попросил уйти. Я не хотела.

Чарльз представил дело иначе. Я хорошо помнила его слова, что Джемайма подала заявление. Приближалась половина шестого, я хотела вернуться в издательство и проверить электронную почту, перед тем как встретиться с Андреасом. Но что-то подсказало мне, что не стоит вот так уходить. Нужно узнать больше.

— Ты не торопишься? — спросила я.

— Да нет, не особо.

— Могу я предложить тебе пропустить по глоточку?

Мы зашли в один из тех мрачных, прямо-таки адских пабов, что ютятся на краю платформ Паддингтонского вокзала. Себе я заказала джин с тоником, который подали с недостаточным количеством льда. Джемайма взяла бокал белого вина.

— Так что произошло? — поинтересовалась я.

Джемайма нахмурилась:

— Честно говоря, Сьюзен, я так и не поняла. Мне действительно нравилось в «Клоуверлиф», и с Чарльзом мы по большей части ладили. Временами он бывал резок, но я воспринимала это спокойно, как часть работы. Короче, мы сильно поругались, — наверное, как раз в тот день, когда вы уехали в книжный тур. Чарльз заявил, что я напутала с заказом столика на ланч и что его в ресторане сидит и дожидается агент, но это не правда. Я никогда не допускала ошибок в его расписании. Но стоило мне возразить, Чарльз прямо-таки разъярился. Никогда раньше таким его не видела. Он прямо кипел. А потом, в пятницу утром, я принесла ему кофе в кабинет и хотела поставить перед ним. А он вроде как решил нащупать чашку не глядя и опрокинул ее. Весь стол залило, я сбегала на кухню за полотенцем и стала вытирать. Тут Чарльз и объявил, что нам с ним вместе не работать и мне следует подыскивать себе новую работу.

— Он вот так взял и уволил тебя в одну минуту?

— Ну, не совсем. Я очень разволновалась. В тот раз, с кофе, это была не моя вина. Я хотела поставить чашку ему на стол, как всегда, а он протянул руку и выбил ее у меня. И не так уж много ошибок я делала. Я вот уже год у него проработала, и все шло прекрасно. У нас состоялся долгий разговор, и, наверное, это я сказала, что лучше мне уйти. А Чарльз пообещал выплатить мне месячное пособие. На том и порешили. Еще он сказал, что даст мне хорошие рекомендации, а если кто будет спрашивать, тебя, мол, не уволили, ты уволилась сама.

Свое обещание Чарльз исполнил — так он мне и сказал.

— Думаю, он поступил по-доброму, — продолжила девушка. — В конце дня я ушла, и на этом все.

— Когда это произошло? — спросила я.

— В пятницу утром. Вы возвращались из Дублина. — Она что-то вспомнила. — Андреас вас нашел?

— Что? — У меня пошла кругом голова. Уже второй раз за день всплывало имя Андреаса. Мелисса ни с того ни с сего вплела его в разговор, а теперь Джемайма сделала то же самое. Андреаса она, конечно, знала. Виделась с ним пару раз и передавала его сообщения. Но с какой стати вспоминать про него сейчас?

— Он заходил днем раньше, — прощебетала Джемайма. — Хотел вас повидать. После своего разговора с Чарльзом.

— Прости, Джемайма, — проговорила я, с трудом переваривая услышанное. — Ты, верно, ошиблась. Андреаса не было в Англии на той неделе. Он был на Крите.

— Выглядел он очень загорелым, но ошибиться я не могла. Неделя выдалась ужасная, и все события отпечатались у меня в памяти. Он заходил в четверг, часа в три.

— И встречался с Чарльзом?

— Верно. — Девушка смутилась. — Надеюсь, я не сделала ничего плохого. Он ведь не предупреждал, чтобы я вам не говорила.

Это Андреас сам ничего мне не сказал. Совсем напротив. Мы отметили встречу праздничным ужином. Он говорил, что только что с Крита.

Желая оставить Андреаса в стороне, я вернулась к Чарльзу.

— Не может быть, чтобы он захотел с тобой расстаться, — проговорила я. Обращалась я не к ней, а сама к себе, пытаясь понять, что к чему. И это было так. Мне не составляло труда представить Чарльза выходящим из себя, с Джемаймой он никогда не был резок. За многие годы она была третьей его секретаршей, и я знала, что он ее ценит. Прежде была Оливия, игравшая у него на нервах, и Кэт, которая постоянно опаздывала. Бог троицу любит — так Чарльз всегда говаривал. Джемайма была работящей и толковой. Смешила его. С чего это вдруг он так к ней переменился?