Энтони Горовиц - Сороки-убийцы

Пришло мне в голову и еще кое-что. Андреас проиграл соперничество за Мелиссу Алану и ясно дал понять, что рана еще болит. Определенно, эти двое мужчин не любили друг друга. И вот теперь, годы спустя, Алан стал главной причиной того, что Андреас может потерять меня. Я была редактором Конвея. Моя карьера строилась по большей части на успехе его книг. Андреас сказал: «...мне невыносимо было видеть, как ты пресмыкалась перед ним». И я осознала вдруг, что Андреас не меньше других был бы рад видеть Алана мертвым.

Мне требовалось отвлечься, и, едва зайдя в поезд, я открыла «Английские сорочьи убийства». Но на этот раз, вместо того чтобы читать, я занялась дешифровкой книги. Мне не давала покоя мысль, что Алан Конвей спрятал что-то в тексте, и это могло даже стать причиной убийства. Я вспомнила про кроссворд, который решала Кларисса Пай, и про коды, которые использовали для игры мальчики в Лодж-хаусе. В бытность в Чорли-Холле Алан слал сестре акронимы и расставлял в книгах точки под определенными буквами, чтобы те образовали тайное сообщение. В рукописи «Английских сорочьих убийств» точек не было. Это я уже проверила. Но книги Алана содержали названия английских рек, станций метро, перьевых ручек, птиц. Этот человек на досуге играл в электронную версию скребла. «Алан был силен в загадках: кроссворды и тому подобное». В первую очередь поэтому Мелисса и порекомендовала ему набить руку на детективах. Я была уверена, что если сильно постараюсь, то обязательно что-то найду.

Исходя из факта, что происхождение имен персонажей мне известно, я отбросила их. Если искать тайные послания, то скорее это будут акронимы. Первые буквы первого слова каждой части, к примеру, сложились в ПДВАИД. Мимо. Потом я попробовала первые буквы первых слов десяти предложений первой части: ПДМЦЦСВМРБ... Первые буквы первых слов в каждой главе первой части: ПСДС... Продолжать было излишне. Никакого смысла. Я посмотрела на заглавие книги. «Английские сорочьи убийства» можно было переиначить как «Коровий глист», «Буйство рока», «Скорость сигнала» и так далее. Детская забава. В общем-то, я не ожидала ничего обнаружить. Не рассчитывала всерьез. Но по мере долгой поездки в Лондон у меня из головы не шел рассказ Мелиссы.

И тут, где-то между Суиндоном и Дидкотом, меня осенило. Они просто собрались вместе у меня перед глазами.

Названия книг.

Ключ всегда был на виду. Джеймс сказал мне, что число книг важно. «Алан всегда говорил, что книг будет девять. Он решил так с самого начала». Почему девять? Потому что это и есть тайное сообщение. Именно там он его спрятал. Посмотрим на первые буквы.

«Аттикус Пюнд расследует»

«Нет покоя нечестивым»

«Аттикус Пюнд берется за дело»

«Гость приходит ночью»

«Рождество Аттикуса Пюнда»

«Аперитив с цианидом»

«Маки для Аттикуса»

«Мистер Пюнд за границей»

А если добавить последнее название «Английские сорочьи убийства», то что получится?

АНАГРАММА.

Это по меньшей мере объясняло то, что не давало мне покоя. В клубе «Плющ» Алан рассердился, когда Чарльз предложил поменять название последней книги. Как он сказал: «Не будет никакого про...» И в этот миг Дональд Ли уронил тарелки.

Но суть в том, что не было никакого неоконченного слова. Алан закончил предложение. Он имел в виду, что не может заменить название на «Про сорочьи убийства» , потому что это испортит шутку, которую Алан претворял в жизнь с выхода самой первой книги. Он создавал анаграмму.

Вот только анаграмму чего?

Час спустя поезд прибыл на Паддингтонский вокзал, а ответа я так и не нашла.

Мне не по душе совпадения в романах, особенно в детективных, обязанных строиться на логике и расчете. Сыщик должен обладать способностью приходить к умозаключениям без помощи со стороны провидения. Но это во мне просто говорит редактор, и, к несчастью, совпадение как раз и произошло. Сойдя в две минуты шестого с поезда, в городе с населением в восемь с половиной миллионов человек, тысячи из которых роились вокруг меня, я столкнулась со своей знакомой, Джемаймой Хамфрис. До совсем недавнего времени она работала секретарем Чарльза Клоувера в «Клоуверлиф».

Я узнала ее сразу. Чарльз всегда говорил, что у Джемаймы улыбка, способная осветить толпу. Именно это и привлекло мое внимание: она одна выглядела веселой среди серой массы пассажиров, спешащих по домам. Джемайма — худенькая девушка, симпатичная, с длинными светлыми волосами, и хотя ей лет под двадцать пять, она ни капли не растеряла девичьей свежести. Помнится, она сказала мне, что хочет работать в издательстве, потому что любит читать. Мне уже не хватало ее в офисе. Я понятия не имела, почему она ушла.