Энтони Горовиц - Сороки-убийцы

Похороны начинались в три. Мы с Чарльзом выехали из Лондона прямо после полудня, и я сразу поняла, что ошиблась. Нам следовало ехать поездом. Движение было жуткое, а Чарльз чувствовал себя не очень уютно в низком кресле моего «Эм-Джи-Би». Мне было как-то не по себе, и я не могла понять почему. Наконец, как раз к моменту выезда на трассу М25, до меня дошло, что прежде мы всегда общались лицом к лицу. Иными словами, когда я входила в его кабинет, он располагался по одну сторону стола, а я по другую. Обедая вместе, мы сидели в ресторане друг напротив друга. То же самое происходило во время совещаний. А сейчас, вопреки обычаю, мы сидели бок о бок, а его профиль был мне мало знаком. Находиться так близко тоже было как-то непривычно. Разумеется, нам доводилось ездить вместе на такси и иногда на поезде, но каким-то образом мой тесный классический автомобиль сблизил нас больше, чем мне хотелось бы. Я никогда прежде не замечала, какая нездоровая у него кожа, как годы бритья выскребли жизнь из его щек и шеи. На Чарльзе были темный костюм и строгая рубашка, и взгляд мой невольно возвращался к его адамову яблоку — как будто сопротивляясь давлению, оно выпирало из-под черного галстука. В Лондон Чарльзу придется возвращаться в одиночку, и я даже немного жалела, что настояла на своем предложении и не дала ему и в эту сторону добираться самому.

Тем не менее как только самое плотное движение осталось позади, мы повели довольно приятную беседу. А когда свернули на А12, я немного расслабилась и добавила газу. Я рассказала Чарльзу, что встречалась с Мэтью Причардом. Его это заинтересовало, и он не возражал еще раз ответить на мои вопросы про обед в клубе «Плющ», и особенно про спор вокруг названия «Английские сорочьи убийства». Мне не хотелось, чтобы Чарльз ощутил, будто я допрашиваю его, но я сама до конца не понимала, почему этот последний разговор так важен для меня.

Чарльза этот мой интерес тоже озадачил.

— Я уже говорил тебе, что мне не понравилось такое название, — без обиняков заявил он. — Я решил, что оно слишком схоже с телесериалом «Чисто английские убийства».

— Ты попросил его изменить.

— Да.

— Алан отказался.

— Все правильно. Его это прямо-таки разозлило.

Я напомнила ему про четыре слова, произнесенные Аланом прямо перед тем, как официант уронил тарелки. «Не будет никакого про...» Знает ли он, что хотел сказать Конвей?

— Нет, Сьюзен. Я не помню. Никаких идей.

— Ты знал, что он уже много лет думал об этом названии?

— Не знал. А откуда тебе это известно?

На самом деле это Мэтью Причард подслушал, как Алан сказал Чарльзу про название.

— Кажется, Конвей мне как-то обмолвился об этом, — соврала я.

После этого мы про Алана почти не говорили. Никого из нас не вдохновляла перспектива похорон. Впрочем, это ведь всегда так. Однако в случае с Аланом мы ехали исключительно из соображений долга, хотя мне еще интересно было посмотреть, кто придет. Я даже позвонила тем утром Джеймсу Тейлору. Мы собирались пообедать потом в гостинице «Корона». Любопытно, появится ли Мелисса Конвей? Минуло несколько лет с последней нашей встречи, и после рассказа Андреаса мне интересно было повидать ее вновь. Они трое были вместе в Вудбридже — в школе, где задумывался Аттикус Пюнд.

Минут двадцать мы ехали молча, потом, сразу после того как дорожный указатель любезно известил, что мы въехали в графство Суффолк, Чарльз ни с того ни с сего объявил:

— Я подумываю уйти.

— Прости, что? — Я бы удивленно вытаращилась на него, если бы не обгоняла в этот миг здоровенный четырехосный грузовик с полуприцепом, едущий, судя по всему, в Филикстоу.

— Я давно хотел поговорить с тобой об этом, Сьюзен. До истории с Аланом. Думаю, она стала последним гвоздем в крышку гроба — извини за это не очень уместное сравнение, учитывая обстоятельства. Но мне скоро шестьдесят пять, и Элейн говорит, что пора сбавить темп.

Элейн, как я уже упоминала, — это его жена. Я встречалась с ней всего пару раз и знала, что она далека от издательского мира.

— Да и к тому же малыш скоро родится, — продолжил он. — Стать дедушкой — это обязывает. Так что самое время задуматься.

— Как скоро? — Я не знала, что сказать. Представить себе «Клоуверлиф букс» без Чарльза Клоувера было немыслимо. Он давно уже стал неотъемлемой частью издательства, как деревянные панели на стенах.

— Следующей весной, допустим. — Чарльз помолчал немного. — Я вот думаю, как ты отнесешься к тому, чтобы занять мое место?