Роуз Карлайл - Девушка в зеркале [litres]

Встаю на носовой палубе в темноте, одной ногой балансируя на кнехте – прямо там, где Саммер с Адамом заделали ребеночка. Торчу на носу, как громоотвод, максимально далеко от мачты. Ну давай же!

Воздух трещит и рассыпается искрами. В ушах звенит от грома. Но меня не задевает. Я – ярмо вокруг своей собственной шеи. Я слишком проклята, даже чтобы просто умереть.

При пустом топливном танке «Вирсавии» от грозы не убежать. Понаблюдав за метанием молний несколько долгих часов, засыпаю в кокпите и пробуждаюсь от холода. По-прежнему темно, но звезды на небе уже начинают тускнеть. Воздух слегка поглаживает голую кожу. Заставляю себя встать и поднять паруса.

Первый свет встречает нас несущимися в сторону порта Виктории [19]под диким жарким небом. Ветер все свежеет, а «Вирсавия» перегружена парусами, но мне невыносима мысль о том, чтобы взять рифы. Лодка взбрыкивает и взвизгивает, взрезая сгустившийся поток воздуха туго натянутыми струнами своих вант и штагов, но я жму дальше. Губы пересохли, в глотке пульсирует. Кожа горит огнем и настолько сухая, словно вот-вот превратится в пыль и обсыплется с тела.

Силуэт острова Маэ, совсем недавно вырисовывающийся на горизонте зазубренной полоской, уже распадается на отдельные холмы, заросшие густым лесом. Не могу дождаться, чтобы забраться на них. Земля! Скоро я обрету твердую почву под ногами.

Волны становятся битыми и беспорядочными. Море у меня за спиной окончательно впадает в ярость, как перед концом света. Небо теперь цвета бетона, вода матово тускнеет, но по-прежнему ни капли дождя. В моем теле тоже ни капли воды. Мое тело – иссохшая пустыня.

Буквально понукаю «Вирсавию», чуть ли не подталкиваю ее всем телом. Теперь мне уже виден Сент-Анн – маленький островок, за которым громоздятся более высокие вершины Маэ. Сразу за ним – укрытие, тихая вода, порт.

Пока мчимся к Сент-Анну, море вокруг ревет и клокочет. «Вирсавию» порой заносит, выставляет боком, как гоночный автомобиль. Мы никогда еще не шли под парусами так быстро, но у меня такое чувство, будто мы никогда не доберемся туда. Моя жажда – вот сила, что несет нас вперед.

Но вот Сент-Анн уже по левому борту, мы поворачиваем и оставляем всю эту свистопляску позади. Мы почти на месте. С правого борта открывается плоский причал, а за ним городок, пристроившийся между морем и горой, – спокойный, приятный и самый обыкновенный. Цивилизация. Люди.

Но «Вирсавия» мчится дальше. Мне бы давно убрать паруса – так долго ждала, и вот уже времени катастрофически не хватает! Перепрыгивая с одного конца кокпита на другой, кручу лебедки, матерясь, спотыкаясь о концы. Срубаю грот и теперь не могу контролировать яхту. Под одной лишь генуей она разбалансирована. Всем телом навалившись на румпель, перекладываю его полностью на правый борт, но никак не могу привести лодку к ветру. Сейчас я врежусь в остров! Сейчас воткнусь прямо в эти чертовы Сейшелы!

Нужно быстро бросать якорь! Нет времени выбирать где. Из рубки истошно пищит сигнал, предупреждающий об опасном мелководье. Нельзя отдавать якорь медленно – полностью освобождаю тормоз лебедки и позволяю ему камнем лететь в воду под лязг пятидесяти метров цепи. Грохот такой, будто мы во что-то врезались. Вдруг сознаю, что я вся мокрая. Что буквально пропиталась водой и что по палубе тоже струятся потоки воды. Я даже не почувствовала, как хлынул дождь. Всасываю его с руки, но дождевые потеки на коже – соленые и мерзкие на вкус.

Якорь все-таки забирает, зарывается в грунт под шквалистым ветром. Хватаюсь за линь закрутки генуи, бешено выбираю его лебедкой, наматывая парус на штаг, пока нас не сорвало с якоря, когда из УКВ доносится голос. Человеческий голос, по крайней мере. По-английски с сильным акцентом.

– Яхта «Вирсавия», яхта «Вирсавия», вызывает служба портнадзора. Вы встали на якорь в запретной зоне. Прошу переставить судно.

Нажимаю на тангенту.

– Я без хода, – всхлипываю я. – У меня кончилось топливо! У меня кончилась вода! Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне! Моя сестра пропала. Моя сестра пропала в море!

Из внутреннего ковша гавани появляется катер и направляется ко мне. Длинный, оранжевый. На носовой палубе – мужчины в военной форме. Десяток или больше. Это полицейские? Ныряю под палубу. Что я им скажу? Они собираются допрашивать меня?

Я не принимала душ с тех самых пор, как потеряла Саммер. От меня несет, как от бомжа, одежда висит, словно на скелете. В двойном зеркале проявляется совершенно незнакомая личность. Рубиново-коричневая от загара, кожа шелушится. Исхудалая, с красными дикими глазами. Мокрые волосы прилипли к лицу и шее, драный саронг весь в грязи. Правая рука и правая нога забинтованы.