Харриет Уокер - Новая девушка

Честно говоря, Мэгги не хотелось провести весь вечер в баре с Тимом, выслушивая его рассказы о Марго. Ей так же надоела женщина, с которой она, кажется, делила свою жизнь, как и Марго, должно быть, надоела ее «замена». Эта психологическая эквилибристика продолжалась теперь не только на работе, но и дома.

Иногда ей казалось, что минуты не проходит без того, чтобы она не думала о женщине, чье место заняла на время ее декретного отпуска. Мэгги размышляла о том, что Марго о ней думает, освободится ли она когда-нибудь от ее тени, проведет ли она с ней следующий вечер или утро, выпьет ли вместе с ней кофе или пойдет на ланч, или они займутся уходом за крошкой.

Все дело в том, что сегодня Марго несколько потрясла Мэгги. Она была потрясена тем, как та себя вела, странно и неожиданно, тем, как мало было общего между ее окаменевшим выражением лица и общими, ничего не значащими фразами, которые она произносила. А еще тем, что Марго, кажется, не понимала, как заметны были усилия, предпринятые, чтобы убедить гостью: ничего страшного не произошло. К тому моменту, когда Марго выставила ее за дверь, Мэгги решила, что та посчитала удачной свою попытку. Конечно, ей до этого не было никакого дела, но, принимая во внимание, что за последнее время их жизни переплелись, как ветви плюща на железной ограде, она посчитала своим долгом выяснить, что же в действительности произошло с шокированной женщиной.

Так что, хотя ей и не хотелось проводить вечер в беседах о Марго, именно так все и случилось.

— Честно говоря, я немного беспокоюсь за нее, — призналась она Тиму после того, как они поздоровались, поцеловались и нашли свободный столик. Он спросил, как прошло с Лайлой. Здесь все было в порядке — Мэгги отлично провела время с крошкой.

Она рассказала Тиму об играх на ковре, как они веселились, разрушая постройки из кубиков, — при этом ни слова не сказав о том, как надоело строить и восстанавливать их. А еще она рассказала об их походе в кафе. Начала было о встрече с Винни, но глаза Тима к тому времени уже слегка осоловели, поэтому Мэгги просто сказала, что к ней на улице впервые подошла читательница. И Тиму хватило ума показать, что на него это тоже произвело впечатление.

А потом, тщательно подбирая слова, она поведала о Марго. Ей приходилось читать о женщинах, которые могли совершенно спокойно сидеть в кресле, когда в противоположном конце комнаты часами заливались слезами их дети; о женщинах, которые с головой погружали своих детей под воду во время мытья и душили их только для того, чтобы получить хоть минуту покоя. Она вовсе не собиралась вмешиваться и говорить о том, что у Марго послеродовая депрессия, и в то же время ей хотелось донести до Тима, насколько нервным и раздражительным показалось ей поведение Марго.

Мэгги хотела, чтобы Тим проникся ее заботами и рассказал обо всем Нику, но чтобы при этом муж Марго не решил, что ту надо сажать на какие-то препараты или применять к ней какие-то другие, не менее серьезные, меры. Люди иногда делают слишком быстрые выводы, если дело касается молодых мамочек. А так как она замещала Марго, то решила, что инициировать подобные разговоры с ее стороны было бы неправильно. Ей нужен был кто-то, кто стал бы ее рупором.

Кроме того, она не хотела показывать, что эта идея захватила ее — ей надо было, чтобы Тим передал о ее сомнениях Нику так, чтобы тот подумал: это его собственная идея. То есть надо было заставить Тима поверить в то, что Мэгги не хочет ничего делать за спиной Марго.

Она тянула время, употребляя такие слова, как «предательство» и «строго между нами», заставляя Тима потребовать от нее откровенности. Бедный Тим; он, казалось, не мог решить, о ком волноваться больше — о Марго или о своей девушке.

— Что-то, или кто-то, явно ее беспокоит… — Мэгги притворилась, что колеблется — как будто заранее не проговорила все, что хотела сказать Тиму, про себя — словно эта мысль пришла ей в голову только что. — Эта жуткая женщина слишком часто пишет ей в Твиттере — я это точно знаю, потому что в этих твитах она помечает и меня.

То, что продолжала писать троллиха, было еще одной причиной неловкости, возникшей между ней и Марго. Они никогда не обсуждали этого — заговорить об этом было бы слишком ужасно, потому что все те резкости, которыми полнились твиты, были слишком близки к действительности. Когда Мэгги могла, она отвечала троллихе — только для того, чтобы поставить женщину на место или чтобы поддержать Марго. Результат того же чувства долга и беспокойства о том, как она будет выглядеть со стороны, которое сейчас заставляло ее наизнанку выворачивать душу перед Тимом.