Харриет Уокер - Новая девушка

Лицо, которое смотрело на читателя с глянца нынешнего номера, не было обычным загорелым лицом голливудской актрисы или физиономией очередной молодежной поп-звезды. Скажу больше — мне понадобилось несколько мгновений, чтобы узнать его и провести параллель между женщиной, всего неделю назад сидевшей за моим обеденным столом и кормившей Лайлу хлебной корочкой, и особой на фотографии с выставленным вперед бедром, приподнятыми бровями и бюстом, затянутым в тесную кольчугу из золотых колец — символом гламура, блеска, утонченности и жизненного успеха.

Звездой с обложки мечтает стать каждая…

«ОДИНОЧКИ РУЛЯТ! — гласил заголовок. — ПОЧЕМУ МНЕ НЕ НУЖЕН РЕБЕНОК, ЧТОБЫ НАСЛАЖДАТЬСЯ ЖИЗНЬЮ».

Неожиданно показалось, что я падаю в глубокую яму, образовавшуюся где-то внутри меня. Пульс стучал в висках, все вокруг расплывалось. Глаза наполнились слезами зависти и гнева. Если это не прямой выпад в мою сторону, то что же тогда? Ведь Мэгги прямым текстом сообщает мне, что победила: красивая, уверенная в себе, стройная, молодо выглядящая и, главное, бездетная, — то есть именно такая, какой и должен быть фешен-редактор. Такая, какой хотела видеть фешен-редактора Мофф. Именно те качества, что она искала в сотрудниках — ей не нужны были отвислые животы и мимические морщины, — и теперь Мофф стала покровительницей Мэгги, а не моей.

О своей волшебной работе Мэгги рассказала на самых престижных страницах номера. Любви во мне теперь стало больше, чем когда-либо в жизни — ведь часы, проведенные с Лайлой, были самыми счастливыми и умиротворяющими, — но зато вне работы я напрочь перестала понимать, кто я. Большую часть времени я ощущала себя единым целым с моей деткой, только что появившейся на свет и чрезвычайно ранимой.

Я вспоминала, как когда-то втискивалась в поезд во время часа пик, как, двигая локтями, пробиралась на свое место в первом ряду на модных показах и не могла поверить в то, что прошлая я как-то связана с нынешней, не говоря уже о том, что обе они носят одно и то же тело. Впрочем, и тело сильно отличалось от того, прошлого, — потяжелело и округлилось на бедрах и животе, а покрытые венами отвисшие груди лежали на грудной клетке, вместо того чтобы задорно торчать.

Совсем не девушка с обложки, да и вообще на молодую женщину не тяну.

Я подолгу изучала свое лицо в зеркале в ванной комнате. Красные мешки под глазами, лопнувшие сосуды вдоль носа, красные пятна на каждой щеке. Я была нездорова и устала, а внутренние переживания повлияли на внешний вид. Выглядела ужасно — как последний лузер. Неудивительно, что победила Мэгги.

— Победила в чем? — спросил Ник, когда я показала ему обложку. — Ее лицо действительно поместили на обложке, и это будет большим подспорьем в карьере после того, как перестанет работать на постоянке.

— Но ведь она копает под меня! — завопила я. — Копает под меня, потому что у меня ребенок, я не одинока и растеряла былое великолепие…

— Я, например, очень рад, что ты не одинока. — Муж притянул меня поближе и поцеловал тем долгим поцелуем, который в былые времена возбудил бы меня, а сейчас только вызвал раздражение. — Прочитала сам материал? Мне он вовсе не показался подкопом. Она практически не упоминает детей. И вообще речь идет о том, что одинокая — вовсе не значит грустная. Так, по крайней мере, объяснил мне Тим.

— Ты знал об этом? — Я не могла поверить, что Ник ничего мне не сказал. И тут вспомнила сообщение Винни: «Могла бы предупредить» . Неужели она чувствовала себя так же? Как будто чужое счастье перепахало душу?

— Послушай, она рассказала ему об этом какое-то время назад, потому что сам материал был написан еще до того, как они встретились, а теперь она вроде как больше не одинока. Об обложке я ничего не знал. А тебе разве не легче от того, что она, вся из себя такая одинокая и великолепная, в действительности трахается с мужиком, для которого последний писк моды — велосипедные шорты?

Я слегка улыбнулась. Ник прав — опять среагировала слишком остро. Как мои кошмары о Винни и ее несчастном умершем ребенке достигали своего апогея во тьме ночи и исчезали днем, выглядя слишком нелепыми, так и паника, и волнение по поводу Мэгги, появлявшиеся у меня после долгих часов, проведенных наедине с Лайлой, исчезали, как только я заговаривала о них вслух. А уж когда Ник был рядом, они превращались просто в ничто, хотя и казались мне наедине с собой такими неотвратимыми, смертельными и ужасными…