Алекс Шульман - Выжившие [litres]

– Искры! Это волшебство!

– Прекрати! – закричал Нильс. – Прекрати сейчас же!

Бенжамин поднимал и опускал руку, слушал, как появляется и пропадает звук, искры летали вокруг него, он смеялся и смотрел в глаза своих братьев, и вдруг все вокруг стало синим.

Он очнулся. В первые секунды он чувствовал легкость и свободу. Он сел и попытался сориентироваться. Потом пришла боль, огонь охватил спину и плечо, до него начало доходить, что случилось. Он посмотрел на решетку забора.

Подумал: где мои братья?

Посмотрел на небо. Солнце стояло ниже.

Сколько он пролежал здесь? Он попробовал встать, но ноги не держали его, он сдался и опустился вниз, потом вместе с мелкой дрожью, охватившей его тело, пришло понимание.

Молли.

Она лежала всего в нескольких метрах от него. Не могло быть никаких сомнений. Опаленная шерсть и неестественное положение тела. Он подполз к ней, поднял истерзанное тельце и положил к себе на колени. Он смотрел на безжизненную Молли, на ее приоткрытый рот – казалось, что она спит и проснется, если ее пощекотать. Но он не решался дотронуться до нее, он не хотел причинять ей боль, не хотел дотрагиваться до раны. Он прижал ее к своей груди, к тому месту, где она умерла. Он дышал быстрее и тяжелее, услышал незнакомые звуки и понял, что сам их производит. Постепенно мир вокруг него исчез. Всю свою жизнь он боролся с чувством потерянной реальности, все время пытаясь уцепиться за реальные места и вещи, удержаться, и вот впервые ему хотелось другого: отпустить все, что держит его здесь. Он сидел в темноте и смотрел на далекий зеленый прямоугольник реальности. Бенжамин закрывал и открывал глаза, глядя на дверной проем, надеясь, что скоро он станет недоступным, просто закроется, а сам Бенжамин исчезнет, освободится от реальности, застрянет навсегда во мраке.

Должно быть, он потерял сознание, потому что, когда он снова посмотрел наверх, солнце стояло еще ниже. Он встал и поплелся к двери. Первые шаги в дневном свете, он вышел за ограду. Мысль: где мои братья?

Он брел по лесу с собакой на руках. Он не знал, как так получилось, как ему удалось добраться домой. Но он помнил, что увидел темное озеро, он помнил, что был полный штиль. Он помнил, что брел на едва державших ногах, помнил, что увидел маму в халате на каменных ступеньках. Он помнил, что видел мамину фигуру размыто, что елки вокруг дома утонули в его слезах. Он помнил, как мама шагнула на газон, удивленно глядя на него. Помнил, как она упала на колени и отчаянно закричала, и озеро ей ответило.

Забор из рабицы закончился, дорога сузилась и ухудшилась, асфальт попадался лишь кусками, машина неожиданно подскакивала на кочках, по краю канавы валялись трупы животных с порванными шкурами, а их внутренности были размазаны по дороге. Встречного движения почти не было, лишь несколько груженных бревнами лесовозов ехали им навстречу. Магнитола постепенно потеряла контакт со всеми радиостанциями. Они на другой стороне Швеции и все глубже и глубже погружаются в лес, они говорят все меньше и меньше, а к тому моменту, когда наконец сворачивают на грунтовую дорогу, замолкают вовсе. Они снова проваливаются в эту нору. Сейчас они снова на грунтовой дороге, осталось проехать около пяти километров по лесу, и они у цели. Зеркало заднего вида вибрирует, и Бенжамин видит, как по обе стороны от машины, словно от дымовой шашки, поднимается пыль, она достигает верхушек деревьев, елей, которые становятся все выше и выше, они приближаются к участку.

Бенжамин осторожно ведет машину по дороге и замечает в зеркале Нильса: тот неожиданно встрепенулся и сосредоточился, уставившись вперед. Кажется, что они попали в зону, охраняемую семейным ангелом, который потратил все свои силы на то, чтобы здесь все осталось неприкосновенным, надеясь, что они когда-нибудь вернутся. На кочке автомобиль подскакивает, как обычно. Дорожные знаки стоят на тех же самых местах, что и раньше. Здесь вообще прошел хотя бы день? Хотя бы год? Или все замерло? Может быть, здесь, в лесу, что-то происходит со временем, и оно течет не так, как обычно? Внезапно он видит, как навстречу ему выезжает старый «Вольво-245», в нем мама и папа, нарядившиеся в честь праздника летнего солнцестояния. А на заднем сиденье, посередине, сидит он сам с напряженным взглядом, пытаясь сделать так, чтобы все прошло хорошо.

Бенжамин слышит звук двигателя через опущенные окна, и за поворотом появляется Нильс на своем мопеде. Бензобак сияет на солнце, он быстро обгоняет их, грустный и одинокий, сворачивает на узкую посыпанную гравием дорожку, связывающую дом с реальностью. Он возвращается со своей смены в магазине. Взгляните-ка! Между деревьями бегут Бенжамин и Пьер, они заблудились в лесу, испуганно и сосредоточенно прислушиваются к звуку мопеда, надеясь попасть домой.