Виолетта Роман - Поверь мне [СИ]

Бл*ть. Снова накрывать стало. Выбросил сигарету в сторону. Сегодня в клубе на ночь остался – нет сил без неё дома быть. Мысли чёрные лезут в голову. Сколько раз хватался за калаш, уже хотел в тачку прыгнуть и помчаться к Дикому. Нахр*н у него там разнести всё в городе. Твою мать! Знаю ведь, что не он! Дикий, хоть и чокнутый, но на меня не полезет! Только больше кандидатов нет.

Они мне войну объявили. И видит Бог, я избегал ее до последнего. Не хотел лишней крови пролитой, и так много дерьма мои парни пережили. Я держался. Но больше не буду. Они покусились на самое дорогое. На то, что трогать нельзя. Каждая из тронувших её мразей ответит за это. Камня на камне не оставлю, пока не уничтожу всех. Пока не найду её. Пока не заберу.

Пы.Сы. От автора.

ДОРОГИЕ МОИ! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МОЮ НОВУЮ КРИМИНАЛЬНУЮ ИСТОРИЮ! СРАЗУ ПРЕДУПРЕЖДАЮ, ЧТО БУДЕТ МАКСИМАЛЬНО ДРАММАТИЧНО И ПЕРЕЖИВАТЕЛЬНО!

Я ОЧЕНЬ ПЕРЕЖИВАЮ, ПОТОМУ ЧТО ЭТА ИСТОРИЯ - НЕКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ, ВЫЗОВ САМОЙ СЕБЕ. ЭТО НЕЧТО НОВОЕ ДЛЯ МЕНЯ. Я БУДУ ОЧЕНЬ БЛАГОДАРНА ВАМ ЗА ПОДДЕРЖКУ! СУДЬБА ИСТОРИИ ЗАВИСИТ ОТ ВАС, МОИ ДОРОГИЕ! БЕЗ ОТВЕТНОЙ РЕАКЦИИ МНЕ БУДЕТ ОЧЕНЬ СЛОЖНО ЕЕ ПИСАТЬ.

Сев в салон, захлопнул дверь. Гаспар был напряжён, не сводил с меня хмурого взгляда.

- Поехали домой.

Рогачёв нервничает. Между нами повисает молчание. Я знаю, что терзает его. Страх. Животный, порабощающий. Тот, что на колени ставит и превращает некогда сильного в отребье, в помои. За последний месяц десять смертей наших, и ни одной зацепки. Моя репутация под угрозой, всё моё дело висит на волоске. Но мне пох*й на всё сейчас, потому что её нет рядом.

По дороге делаю пару звонков. Пытаюсь пробить через оставшиеся каналы, что случилось с товаром и с ребятами. Обещают перезвонить, но, когда вызов прекращается и экран мобильного темнеет, я понимаю, что никто не наберёт. И даже не попытается узнать. Они все напуганы. Трусливые шакалы разбегаются по норкам, потому что сейчас связываться со мной всё равно, что сделать красную пометку у себя на лбу.

Гаспар останавливается у ворот моего дома. Выхожу из машины, бросаю на него беглый взгляд.

- В десять собирай всех на судне. Есть новости для пацанов.

Рогачёв кивает и газует, оставляя после себя шлейф выхлопных газов и запах жжёной резины. Поправив куртку, захожу в ворота, а в следующую секунду, словно из ниоткуда, на меня налетает стая в чёрном.

- Лежать! Работает спецназ! – раздаётся над головой. Меня толкают в спину. От первого удара уворачиваюсь, но уже спустя мгновение в голову прилетает более сильный, и я падаю прямо на асфальт. Они наваливаются. Какой-то ублюдок ставит берцы мне на голову. Напротив глаз появляются чёрные лаковые туфли. Я не могу вдохнуть, не могу повернуться, хотя бы так, чтобы унять дикое давление на скулу.

Владелец туфель присаживается на корточки, и сейчас я могу видеть его лицо.

- Шторм, что ж ты подводишь меня…- кривая улыбка Дробина вызывает стойкий рвотный рефлекс. Из всех возможных ментов этот самый паскудный. И если он забрался ко мне в дом, да ещё с толпой своих космонавтов – дело дрянь.

- Потише будь, Марк, - хриплю, потому что лёгкие горят от нехватки кислорода. – Осади своих волчар.

Дробин напряжённо всматривается в моё лицо. По прошествии нескольких секунд наконец-то делает знак своре отойти. Тут же с тела пропадает груз. Меня больше не прижимают к земле. Встряхнув головой, поднимаюсь в сидячее положение. Встать не могу – ублюдки уже успели надеть браслеты.

Он наклоняется. Делает знак своим отойти.

- Какого хрена ты творишь, Дробин? Котелок закипел? Или давно от генерала не отхватывал? – провожу по ушибленной скуле ладонью, замечаю следы крови на руке.

Дробин смотрит волком, явно получил команду «рвать».

- Разговора между нами больше никакого не будет с тобой, падаль ты бандитская. В твоем доме обыск…

Я молчу. Дробин сплевывает в сторону, возвращая ко мне презрительный взгляд.

- Ну что, не ожидал? Не успел зарыть?

Он совсем ох*рел. Мало того, что вторгся в мой дом, натравил своих псов, так ещё и предъявы бросает пустые.

- Кого, бл*ть, зарыть? Ты выражайся точней.

- Девочку свою зарыть не успел? Олю?

Он поднимается, отходит на шаг, наблюдая за реакцией. А я, как пришибленный, оглушённый после взрыва. Сижу и пялюсь на эту мразь, не веря ни одному гнилому слову его. В грудине стягивает так противно, а перед глазами пеленой все застилает. Не хочу верить, но, бл*ть, сердце чует, что мусор прав.