Андреас Грубер - Лето возмездия

- Как Вы сказали называлась лодка? "Фридберг"? - Грета задумалась. - Боже мой, невозможно реконструировать события десятилетней давности. Может, в рабочем кабинете отца остались какие-то бумаги. Но я не заходила в бюро еще когда была девочкой, а после его смерти тем более.

Грета на мгновение непроизвольно посмотрела в темный коридор.

- Этот бывший юрист, который знаком с прокурором, был близким другом отца. После падения с лошади он вышел на пенсию, однако, по-прежнему занимается финансовыми делами, оставшимися после отца. Без его помощи я бы не справилась. Сейчас я просто не в состоянии заниматься всей этой бюрократией. Примерно два месяца назад в этот дом проникли грабители и украли все семейные драгоценности. Отец вбил себе в голову, что нам нужна сигнализация, но эта чертова штуковина до сих пор не работает. Что-то не в порядке с проводами. К тому же только что начался сезон верховой езды, и у меня полно работы с лошадьми... и вот, за день до похорон Вы показываете мне эту фотографию. - Она приложила руки к вискам.

В этот момент в зимний сад зашел один из рабочих. Он держал в руках крохотный пульт управления.

- Мы закончили.

Грета встала.

- Прошу меня извинить, тест номер 42, опять неудачный, это я уже знаю наперед. - Она бросила презрительный взгляд на рабочего.

Эвелин тоже встала.

- Вы живете в отеле поблизости? - спросила Грета.

- Вообще-то я собиралась сегодня вечером вернуться в Вену.

- Оставьте свой номер телефона. Я позвоню, как только что-нибудь выясню, и спасибо, что приложили усилия и приехали сюда. - Грета пожала ей руку, после чего исчезла в саду вместе с рабочим.

Эвелин смотрела на то, как они с техником шли к павильону. Порывшись в сумочке, она достала визитную карточку и положила ее рядом с фотороботом на плетеный столик. А фото с камеры свернула и убрала в сумочку. Действительно ли Грета хотела больше узнать об этом деле? Эвелин не была в этом так уверена. Ее насторожили две вещи. Во-первых, Грета не попросила у нее копию фотографии с камеры банкомата. На ее месте Эвелин была бы рада, наконец-то, получить настоящую фотографию таинственной женщины.

Во-вторых, Эвелин ни слова не сказала о том, что "Фридберг" выходила в море десять лет назад.

Пуласки добрался до Геттингена около полудня. Психиатрическая клиника Херберхаузен располагалась за городом. Соня Вилльхальм описала ему дорогу туда. Утро пролетело незаметно.

После того, как Пуласки этим утром отвез дочь в школу, он поехал в кофейню «Лютгенштайн» на юге Ляйпцига. Там он встретился с терапевтом, хотя и не рассчитывал на то, что она примет его приглашение, так как по телефону он просто упомянул о том, что хотел бы кое-что обсудить с ней. Но видимо она также как и Пуласки хотела, чтобы убийца Наташи был пойман. Когда приехал Пуласки, она уже сидела в нише за чашкой капучино.

Попивая кофе, куря сигарету и сильно кашляя, он рассказывал ей о расследовании и своих планах. Вилльхальм внимательно слушала, однако пока он говорил, забрала у него сигарету и на его глазах потушила ее. Пуласки улыбался и не воспротивился. В конце концов, Соня упомянула, что училась в Геттингене и знает главного врача детской психиатрической клиники. Но тот не будет ничего говорить, сославшись на врачебную тайну. Тем не менее, Пуласки хотел рискнуть. Вилльхальм пообещала позвонить врачу, чтобы сообщить ему о визите Пуласки. Большего она сделать не могла - как никак Пуласки больше не вел это дело и официально был в отпуске.

В девять часов Пуласки довез ее до психиатрии Маркклееберг, где она работала, после чего поехал в Гёттинген.

Шлагбаум поднялся, и портье махнул в знак того, что старенькая «Шкода» Пуласки могла проезжать. Видимо, утром шел дождь. Асфальт был еще мокрый, а на обочинах виднелись лужи.

Территория была необычайно большой - так как описывала ему Вилльхальм. По сути, пространство, которое занимала психиатрическая клиника, представляло собой огромную парковую зону с отдельными строениями, так называемыми историческими павильонами. Пуласки медленно ехал по износившимся асфальтовым дорожкам, проложенным среди обширного лабиринта аллей, изгородей и клумб с розами. Если бы он не знал, что в этих старых двух и трехэтажных постройках живут больные люди, то подумал бы, что находится в парке какого-нибудь санатория времен кайзера. Однако то, что происходило за этими стенами, не имело ничего общего с приятным времяпрепровождением на курорте.