К Тюдор - Сожженные девочки [litres]

Из другой комнаты доносится звонок телефона. Аарон слегка кланяется.

– Прошу прощения. Это, наверное, из больницы.

Я киваю и подхожу к кровати. Стою и смотрю на Марша. Размышляю над тем, как мы все не подготовлены к болезням и старости. Мы беспечно шагаем им навстречу, подобно леммингам, бредущим к краю утеса. Мы воркуем над крошечными людьми, умиляясь началу жизни, и с содроганием смотрим на ее конец.

– Мне очень жаль, – шепчу я. – Мне жаль, что все так вышло.

Он открывает глаза. Я вздрагиваю. Наши взгляды встречаются, и его глаза расширяются. Одна рука приподнимается с простыни, скрюченные пальцы указывают на меня.

– Все хорошо, – говорю я. – Я…

Из его горла вырывается булькающий звук. Он пытается говорить, но это звучит, как будто он подавился.

– Ме-х… Меееххх.

Я пячусь назад на подкашивающихся ногах. Дверь распахивается, и в комнату врывается Аарон.

– Что случилось?

– Простите, – говорю я. – Он проснулся и начал кричать.

– Он редко видит новые лица. Наверное, это просто шок.

Он подходит к отцу и ласково касается его предплечья.

– Папа, все в порядке. Все в порядке. Это преподобная Брукс. Новый викарий.

Марш пытается высвободить руку.

– Мех, мех…

– Наверное, мне лучше выйти, – говорю я и поспешно покидаю комнату.

Я стою в прихожей, пытаясь взять себя в руки, все еще в шоке. Этот взгляд. Сдавленный возглас. Спустя несколько минут Аарон выходит в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

– Он уже успокоился.

– Хорошо. Мне очень жаль, что я его расстроила.

– Это не ваша вина. – Он откашливается. – Я благодарен вам за то, что вы заехали, и за поддержку.

Мы неловко улыбаемся друг другу.

– Я, пожалуй, пойду, – говорю я.

Аарон провожает меня к входной двери. Мне не терпится покинуть этот дом. Этот запах, эта атмосфера горя, эти воспоминания. Но у самой двери Аарон останавливается в нерешительности.

– Преподобная Брукс?

Я вопросительно смотрю на него.

– Мне приходит в голову только одна причина, по которой мой отец мог бы спрятать тело, – необходимость защитить другого человека.

– Кого?

Он пристально смотрит мне в глаза:

– В этом и заключается главный вопрос, не так ли?

Не ведаем, какую сеть себе плетем … Вот только на самом деле мы скорее несчастные мухи, нежели пауки, и видим липкую ловушку, в которую попались, лишь тогда, когда уже слишком поздно.

Я оставляю машину у часовни и по неровной дорожке иду к дому. У двери я останавливаюсь. Странное покалывание в затылке. Такое ощущение, как будто за мной кто-то наблюдает. Я оборачиваюсь и обвожу взглядом дорогу и окружающие поля. Ни машин, ни людей. Отдаленное жужжание сельскохозяйственных агрегатов. Больше ничего.

Возможно, я просто взвинчена. Мозг все еще обрабатывает загруженную в него новую информацию. Перестраивает сложившееся у меня предвзятое отношение к людям. (Хотя к Саймону Харперу это не относится. Он по-прежнему мудак.) Мне также не дает покоя странное предчувствие, что я вот-вот получу ответы. Но я совершенно не уверена, что мне хочется их знать.

Нахмурившись, я в последний раз обвожу взглядом окружающий пейзаж и толкаю дверь.

– Привет.

Ответа нет. Я заглядываю в гостиную. Фло валяется на диване, перебросив ноги через подлокотник и глядя в телефон. Она поднимает голову.

– Привет.

– Ты по мне скучала?

– Не очень.

– Мило.

Она опускает ноги на пол и садится.

– Мам, прости меня за вчерашний вечер.

– И ты меня прости.

Я присаживаюсь на краешек дивана.

– Послушай, я не хочу быть одной из этих мамаш, которые во все вмешиваются и все контролируют.

– Ты не такая. В основном. Разве что иногда. Чуть-чуть.

Я улыбаюсь:

– Я мама . И я старая. Хочешь верь, хочешь – нет, но я когда-то была подростком и делала массу идиотских вещей.

– Например?

– Я не собираюсь подбрасывать тебе идеи.

Она улыбается.

– Но в качестве мамы, – продолжаю я, – я должна попытаться обеспечить твою безопасность.

– Мне ничего не угрожает. Я знаю, что ты хочешь меня защитить, но мне ты тоже должна доверять.

– Просто иногда появляются друзья, из-за которых можно попасть в беду.

Приподнятая бровь.

– Я попала в беду не из-за Ригли. Я сама в нее попала, а он меня выручил.

– Возможно, ты права.

– Я права. Пожалуйста, мама, давай не будем из-за этого ссориться.

Я тоже этого не хочу. Но я не могу объяснить ей, почему мысль о ней и о мальчиках наполняет меня ужасом. Как рассказать о том, что мужчины-хищники подстерегают на каждом углу. Что не имеет значения, насколько ты умна, добра, талантлива, красноречива, потому что мужчина способен пустить в ход свою физическую силу, чтобы все это у тебя отнять, унизить тебя, оскорбить и превратить в жертву.