К Тюдор - Сожженные девочки [litres]

Я замираю с пакетом горошка в руке, размышляя о матери Джой, о фотографии в кармане, встрече с Майком Саддатом. И качаю головой.

– Неа. – Я запихиваю горошек в морозилку. – Думала, может, мы после ланча посмотрим, подходит ли подвал на роль проявочной. Но его необходимо освободить. Судя по всему, там много хлама.

– Ясно. Хорошо.

В ее голосе нет того энтузиазма, который я ожидала услышать.

– Я думала, тебе нужна новая проявочная.

– Нужна. Но я собиралась после ланча пойти еще пофотографировать. Ригли говорит, что тут есть…

Моя голова резко поворачивается в ее сторону.

– А вот тут, пожалуйста, помедленнее. Кто такой Ригли?

Она опускает голову, теребя замок молнии на своем худи.

– Мальчик, с которым я вчера познакомилась.

– Ты вчера не говорила о том, что с кем-то познакомилась.

– Я забыла.

– Ладно. Но теперь мне нужно чуть больше информации.

– Это просто мальчик, ясно?

Нет , ничего мне не ясно. Но сказать этого я не могу. И дело не в том, что я возражаю против дружбы Фло с мальчиками. Мальчик. Друг . Я бы хотела, чтобы эти два понятия у моей дочери как можно дольше не сливались в единое понятие бойфренд .

– Имя Ригли мне кажется немного странным.

– Это фамилия. Его зовут Лукас.

– Хорошо. И как ты с ним познакомилась?

– Я встретила его на кладбище. Он рисует. По-настоящему хорошо.

– Он рисует могилы. Мило.

– А я их фотографирую.

– Ну, значит, это судьба.

– Ма-ам. – Она закатывает глаза, и мне кажется странным, что у нее из ушей не валит дым. – Это совсем не то. Ясно?

– Ясно, – киваю я, не веря ни единому ее слову. – Так что же сказал Ригли?

Она в нерешительности молчит.

– Насчет какого-то места, – подсказываю я.

– Ага… – Снова молчание. – Очень красивые рощи.

– Понятно.

Она хмурится:

– Не говори это таким тоном.

– Ты о чем?

– Ты знаешь.

– Слушай, я не уверена, что хочу, чтобы ты бродила по каким-то рощам с мальчиком, с которым едва знакома.

– Значит, ты предпочитаешь, чтобы я бродила одна?

– Нет.

– Но ты не хочешь, чтобы я шла с другом, который хорошо знает эти места.

О, моя дочь очень проницательна. Я вообще не хочу, чтобы она куда-то шла. Но ей пятнадцать лет. Ей нужна свобода. И ей нужны здесь друзья. Оттого, что я буду что-то запрещать, Фло только сильнее захочется это сделать.

Я тяжело вздыхаю:

– Хорошо. Ты можешь пойти…

– Спасибо, мам.

– Но … будь осторожна. Возьми телефон. На случай, если ты свалишься в канаву или что-то в этом роде.

– Если на меня нападет бешеная корова.

– И это тоже. – Я подозрительно на нее смотрю. – И я хочу познакомиться с этим Ригли.

– О боже, мам.

– Это мое условие.

– Да я только-только сама с ним познакомилась.

– Я не говорю, что это должно произойти прямо сейчас, но мне необходимо знать, с кем встречается моя дочь.

– Я не… о боже, ладно.

– Вот и хорошо.

– Отлично.

– Надеюсь, ты все это не придумала, чтобы отвертеться от наведения порядка в подвале?

– Ты думаешь, что я стала бы тебе врать?

– Тебе пятнадцать. Так что да, думаю.

– Как будто ты никогда не врешь.

– Конечно, нет. Я викарий.

Она качает головой, но я вижу, что она прячет улыбку.

– Викарий или не викарий, все равно тебя ждет ад.

– Этого мы не знаем. А теперь скажи мне, что ты хотела бы на ланч?

Я стою у окна спальни Фло и провожаю дочь взглядом. Она бредет через кладбище за домом – тонкие ножки, угрюмо ссутуленные плечи, болтающийся на шее фотоаппарат. Мои внутренности сводит нехорошее предчувствие. Она что-то скрывает. С другой стороны, я не могу осуждать дочь за то, что у нее есть от меня тайны.

Я спускаюсь вниз. Фотография шуршит у меня в кармане. Я вынимаю ее и снова всматриваюсь в лица девочек. Мерри и Джой. У одной белокурые волосы, у другой – темные. Обе худенькие, одеты в мешковатые свитера и легинсы, на шеях блестят цепочки дружбы.

Джой красивее подруги. Синими глазами и льняными локонами она напоминает куклу. Мерри рядом с ней не кажется хорошенькой. У нее настороженный взгляд и не такая открытая улыбка. На ее лице уже читаются безнадежность, страх, подозрительность.

Что с вами случилось?

Я прячу фотографию в свой тайник внутри Библии и останавливаюсь посреди гостиной, растерянно озираясь по сторонам. Мне хочется свернуть сигарету, но я решаю этого не делать. Мне нужно сделать что-нибудь более продуктивное и менее вредное для моих легких. Я сказала Фло, что буду наводить порядок в подвале, так что почему бы не приступить прямо сейчас?