Мариэтт Линдстин - Воскрешение секты

Когда София оказалась во дворе, ее охватил озноб. Все тело сотрясалось. Мгновение, когда дым разнесся по квартире, снова и снова проносилось перед глазами; от этого у нее закружилась голова. София покачнулась и упала вперед, ударившись коленями об асфальт. Села, обхватив себя руками. Холодный воздух обжигал щеки, драл легкие. Внезапно у нее застучали зубы. Мышцы ей больше не подчинялись, все тело словно вышло из строя.

Потом она ощутила на щеках что-то мокрое. Она плачет… Почему она плачет?

В окне клубился дым, охвативший, казалось, всю ее квартиру. София издала жалобный всхлип. Потом нащупала в кармане халата мобильный телефон, отпустила пса и позвонила в службу экстренной помощи. Ее голос хрипел в трубку, словно до легких добрался огонь. Она выдавила из себя, что у нее горит квартира. Попыталась понять, что же случилось. Ее все преследовал тот момент, когда что-то с грохотом шмякнулось на пол. От страха сжалось горло, когда она подумала обо всем том, что осталось в квартире. Ее компьютер, сумочка — все теперь сгорит? И еще ей показалось странным, что огня не видно, только дым…

«Надо перестать трястись».

Быстро приехала полиция, вслед за ними — пожарная машина. В окнах соседей показались любопытные лица. В конце концов констатировали, что в ее квартиру через щель для писем подкинули небольшую дымовую шашку. Андреа Клаэссон, тоже приехавшая по вызову, посоветовала ей переночевать у подруги или у родителей, пока помещение проветривается. Ночью квартиру будет охранять полицейский. Андреа пыталась понять, что произошло.

— Ты кого-нибудь видела, когда вернулась домой?

София покачала головой.

— Постарайся вспомнить, что было, когда ты шла по газону. Ты не слышала, не заметила ничего странного? Чего-то такого, что было необычно?

София потрясла головой, на этот раз более решительно, но тут увидела дым, валивший из окна ее кухни, словно ядовитое облако, и разрыдалась.

Андреа обняла ее за плечи.

— Что мне теперь делать, черт подери?

— Хозяин дома сказал, что они как раз установили камеры наблюдения. Я сегодня же посмотрю записи. Мы задержим того, кто это сделал.

София позвонила родителям. Трубку снял папа и пообещал немедленно за ней приехать.

Она вошла в квартиру, чтобы собрать вещи для ночевки. На крыльце, на корточках, сидел пожарный, анализируя маленький предмет, по-прежнему дымившийся. Дильберт, следовавший по пятам за Софией, начал принюхиваться, едва они вошли в тамбур.

— Побыстрей, пожалуйста, — сказал ей пожарный. — Здесь сейчас лучше не находиться.

София зашла в спальню, надела трусики, джинсы и джемпер, бросила на пол халат. Схватила сумочку, компьютер, зубную щетку, ночную рубашку и одежду на следующий день. Уже почти собираясь выходить, заметила на журнальном столике белый конверт и взяла его с собой. Внезапно ей показалось, что это важно. Размашистый почерк. Ни адреса, ни марки, только ее имя. Мысли по-прежнему беспорядочно проносились в голове. Постепенно до нее доходило: кто-то сделал это нарочно.

Стоя в ожидании у подъезда, София вскрыла конверт и вытащила содержимое. Никакого письма. Только фотоснимок.

Фотография ее родителей.

— Спасибо, не надо! — воскликнул Симон и захлопнул дверь перед носом Бенни, словно это был надоедливый торговец.

Но тот продолжал колотить в дверь.

— Симон, открой! Мне нужна твоя помощь.

Стало быть, дело не в посылке, которую он послал Якобу. Тут Симону стало любопытно, и он слегка приоткрыл дверь.

— В чем дело?

— Хотел поговорить с тобой. Мы думаем, что ты мог бы помочь нам в одном деле.

— Я ушел из «Виа Терра», решительно и навсегда.

— Мы знаем. Тут речь не об этом. Можно мне войти?

В Симоне словно боролись два человека. Один желал послать Бенни подальше, другой призывал открыть дверь. Разузнать. Выяснить, чем они заняты в усадьбе. Симон не боялся Бенни, поскольку был выше ростом и сильнее.

— Подожди, я приберусь.

Не дожидаясь ответа, он снова захлопнул дверь. Поправил ботинки на полу. Подвесил джемпер, упавший с вешалки. Огляделся. В домике был порядок, как обычно. На самом деле он просто желал выиграть время.

Снаружи раздалось нетерпеливое покашливание Бенни. Симон открыл дверь. Войдя, Бенни стал озираться, словно что-то ища. Под мышкой он держал толстую папку. Не снял ни куртку, ни ботинки. Прошлепал по ковру в гостиной — и, увидев мокрые листья и следы грязи, Симон пожалел, что впустил его. Теперь надо постараться сделать его визит как можно более кратким.