Мариэтт Линдстин - Воскрешение секты

Внезапно она осознала, что Освальд стоит в дверях и рассматривает ее.

— Это писала моя бабушка, — произнес он. — Полная дура. Ты, наверное, думаешь, что я тут сижу и дуюсь по поводу того, что со мной сделал мой кретин-папаша? Вовсе нет. Он получил по заслугам. Этот придурок подполз к окну, когда я спалил дом. А потом прямо у меня на глазах превратился в обугленный труп. И жалею я только об одном — что не отрезал ему член садовыми ножницами.

Он подошел к кровати. София попыталась отогнать поток неприятных картин, выглядеть спокойной, хотя более всего ей хотелось отложить книгу и побежать в туалет, чтобы ее вырвало.

— Ты понимаешь, что доказывает эта книга? — спросил Освальд.

— Как сильно ты и твои предки ненавидели женщин?

— Не воспринимай это как нечто личное. Я ненавижу не только женщин. Весь род человеческий состоит из безнадежных идиотов. Так ты не поняла, почему я дал тебе книгу?

— Не совсем.

— Тогда ты оказалась глупее, чем я думал. Невозможно вытирать сопли и одновременно спасать Землю от гибели. Большинство людей настолько глупы и бесполезны, что заслуживают того, чтобы утонуть в собственной крови. Им повезло, что у них есть я. Об этом я и хотел поговорить с тобой.

— Ах вот как… Интересно.

София готова была откусить себе язык за циничный тон.

— Это не просто интересно. Для тебя жизненно необходимо понять ход моих мыслей. Я хотел бы, чтобы ты определилась, какую роль выберешь себе в этом повествовании. Дело в том, что я собираюсь продолжить его с того места, на котором закончила старуха. И теперь тебе предоставляется возможность решить свою собственную судьбу. Разумеется, в разумных пределах. Здорово, правда?

— Сомневаюсь.

— Остынь, София. Такие, как ты, склонны слишком всё усложнять. Ты знаешь, что такое «Виа Терра»?

— Да, на латыни это означает «путь земли».

— Верно. Но на самом деле это всего лишь дешевое испанское вино. А звучит прекрасно, не так ли? Надо давать людям то, что они хотят получить. Это делает их более восприимчивыми для того, что важно. Остальное — детали.

— Стало быть, ты увидел бутылку вина и решил, что это прекрасное название для секты? Ты серьезно?

— Что-то в этом духе. Но сегодня, я смотрю, твоим колкостям нет предела. Или это душещипательная история старушки испортила тебе настроение? «Виа Терра» — не секта. Что еще я должен сказать, чтобы в твоих куриных мозгах что-то прояснилось?

Освальд говорил мягким, низким, хрипловатым голосом. Это означало, что приступ ярости на подходе. Слишком хорошо София знала этот тон. У нее даже задрожал живот. Если она нажмет не на ту кнопку, он взорвется.

Освальд подготовился к этому противостоянию. Но теперь она должна перестать с ним спорить. Сегодня она попробует действовать хитростью…

Освальд присел на край кровати. На нем были джинсы и белая рубашка, от него пахло так, словно он только что вышел из-под душа. Он взял ее руку и стал гладить большим пальцем тыльную сторону ладони. София подавила в себе желание отдернуть руку. Сидела, уставившись на одеяло в катышках.

— Сейчас я объясню тебе, почему ты получила вчера по заслугам. Слушай внимательно.

Он подался вперед. Взял ее за оба запястья и придавил их к одеялу.

«Сейчас я могла бы врезать ему по яйцам, — подумала София. — Быстро отвести ногу и засадить ему по самое не балуйся». Однако она понимала, что это идиотский поступок, который лишь приведет к новому изнасилованию.

— Ты не поняла, в чем суть «Виа Терра»? Тезисы и все такое…

— Поняла.

— Хорошо. Но я все же поясню. Я — основатель «Виа Терра». «Виа Терра» — последняя надежда человечества. Полтора года я просидел за решеткой. Без всяких на то оснований. Из-за твоей дурацкой болтовни. Ты действительно думала, что тебе это сойдет с рук? Ты не понимаешь, почему заслуживаешь наказания?

Он потянул ее за руки и заложил их ей за голову, так что она беспомощно лежала перед ним, распростертая на кровати.

— Отвечай!

— Конечно, да, я поняла. Тезисы важны. Для человечества.

— Даже не знаю, что ужаснее — твоя наглость или твоя глупость. Тезисы не важны, они — сама жизнь.

— Понимаю.

Усилием воли София заставила себя расслабиться. Лежать под ним неподвижно…

— Отвечай, как положено, когда я тебя спрашиваю. Ты можешь вернуться к своей бессмысленной мещанской жизни, но это ничего не изменит. Ведь ты думаешь обо мне все время, не так ли?

— Может быть.

— Что это за ответ, черт подери?

Освальд встряхнул ее так, что заскрипела кровать. Глаза у него стали совершенно дикими. Она должна что-то сделать, что-то придумать, потому что он на грани. Но если попытается сказать что-то впопыхах, может получиться не то и не так; да и как слова могут обуздать это безумие в его глазах?