Вспоминая мелькнувшую тень его в катакомбах иномирья, девушка почувствовала беспокойство.
Но, с другой стороны, он ведь там никак не мог оказаться. И с ним, наверняка, всё в порядке. Это всего лишь сон.
Шум приближающихся шагов заставил вздрогнуть.
— Ну-ну-ну, не беспокойтесь так, наша красавица! — лечащий врач. Сейчас, при свете дня, Лерка, наконец, смогла рассмотреть надпись на бейджике: Игорь Иванович Толстой. За ним столпилось пять или шесть человек, преимущественно мужчин разного возраста в накрахмаленных медицинских халатах. — Мы вот с коллегами побеседовать с тобой хотим.
Лерка улыбнулась:
— Доброе утро, Игорь Иванович.
Врач расплылся в довольной улыбке:
— О-о-о, моя дорогая! Вы определенно идете на поправку. Чему лично я рад чрезвычайно, — он потёр узкие ладони. — давайте-ка вас осмотрим, сделаем еще пару снимочков, а там, глядишь, и переведём вас в палату.
— А выпишите когда?
Медики понимающе улыбнулись:
— Поживём — увидим.
* * *
В палату её перевели к обеду.
Бледно-розовые стены встретили её запахом щей и паровой котлеты.
А ещё через какое-то время пропустили маму.
Бледная, заплаканная, она постарела и осунулась. В глазах плескалось беспокойство и отчаяние.
Лерка перехватила её взгляд, взяла за руки и притянула к себе. Обняла крепко, на сколько позволяли катетер и исколотые пальцы.
— Всё хорошо будет, — шептала она, поглаживая её по спине, как маленькую.
И сама верила в то, что станет лучше.
Дни тянулись одинаковой чередой ранних подъёмов, уколов, процедур, осмотров. Игоря Ивановича удавалось радовать и с каждым днём всё сильнее.
Лерка искренне надеялась на скорую выписку, уже строила планы.
После работы к ней заехала Светлана Павловна:
— Так домой хочу, — прошептала Лерка, свесив худые ноги с высокой койки. Она заметила, как напряглась при этих словах мать. — Хочу котлет нормальных, с мясом и чесноком. И картошку жареную… Пожарим? И с Гашкой хоть в кино схожу или в музей.
Мать быстро отвела взгляд. Лерка почувствовала неладное:
— Мам, а чего Гашка ко мне ни разу не приходила? — прищурилась она.
— Да не пускают к тебе. Только меня, — та развела руками и засобиралась домой: — Поеду я, дочка, а то все пробки соберу, пока до дома доберусь. Перед работой заскочу, котлеток тебе домашних передам.
И, торопливо чмокнув дочь в щёку, выскочила из палаты.
Лерка вздохнула. Вроде как всё логично, но выглядит так, будто мать что-то скрывает.
В коридоре промелькнула чья-то тень: свет моргнул и выровнялся. Лерка к этому уже начинала привыкать.
Недавний разговор с Рагдой многое поставил на свои места.
Она — иная. Она — альтерат. Не сумасшедшая.
Видеть усопших — её дар или проклятие.
Здесь, в больнице, их слишком много. Словно здесь сомкнулись два мира.
Лерка постоянно чувствовала знакомый холодок, кутаясь от него в неуклюжий байковый халат. Медсестры и пациентки из других палат удивленно на нее поглядывали, за глаза называли "стукнутой". А Лерка видела их всех: ныне живущих и недавно ушедших.
Вчера, после отбоя, относила в столовую пакет молока. Страшно болела голова и ушибленное запястье.
У стены, на узкой скамейке, сидела, вздрагивая плечами, кроха лет девяти: редкие рыжие волосики расплелись, разметались по исхудавшим плечам, мятая пижама висела как на вешалке, разношенный тапочек сполз с ноги. Лера присела рядом.
— Эй, ты чего плачешь?
Девчонка повела острым плечом, отвернулась.
— Если ты мне скажешь, то, может быть, я смогу помочь. А если отвернешься, то точно — нет.
— Я маму потеряла… Я ищу её, а её всё нет нигде, — она повернула несчастное личико. У неё оказалось веснушчатый и курносый нос пуговкой. — Как думаешь, она потерялась?
— А ты сама что думаешь? — Лера пыталась не причинить боль.
Девочка задумалась. Её слезы постепенно высыхали, она стала совсем серьезной.
— Думаю, потерялась я, — отозвалась она. — Я здесь давно лежу. Не на этом этаже, выше. Там большие стеклянные боксы. И все всегда ходят в масках, — она повернулась к Лере. — Знаешь, когда я засыпала, у меня совсем не было волос. А сейчас — смотри какие длинные. Как раньше. Ещё до болезни.
Она положила руки на колени, задумчиво уставилась на носок своего тапка, закусила губу.
— Тебе очень идёт с такими волосами, — подбодрила Лера.
— Есть ещё одна странная вещь, — девочка подняла на неё глаза, в них читалось сомнение. — Мне совсем не больно.
Читать дальше