Ольга Пустошинская - Перстень с чёрным агатом

Проснулся я оттого, что захотел в туалет, поднялся и на цыпочках прокрался в коридор. Дверь в спальню была открыта, в комнате горел ночник на подставке, похожий на маленькую луну. В слабом свете я увидел сидящую на постели хозяйку и услышал, как она что-то неразборчиво шептала, как будто молилась, а на пальце поблёскивало кольцо с чёрным агатом. Всё-таки надела!

Может быть, Анна сейчас разговаривает с матерью или видит добрую фрау Ирму, или даже нас с Макаркиным у раскуроченной могилы. Я отшатнулся и тихо прикрыл дверь.

Снова перелёт, облака за иллюминатором, похожие на снег. Ну вот и закончилась история с артефактом. Вернусь домой, к обычной жизни безо всяких чудес, как до этой злосчастной поездки в Берёзовку. Да злосчастной ли, если подумать? Были, конечно, неприятные моменты, но и плюсы тоже есть, перечислять устанешь. Жаль только, что Тюмень удалось увидеть лишь из окна такси. В другой раз приеду и все достопримечательности осмотрю, Анна Никитична приглашала.

Дома меня поджидала большая неприятность. После отдыха с дороги и рассказа родителям о шашлыках и рыбалке, я зашёл на сайт проверить билеты «Спортлото». Розыгрыш уже состоялся, и результаты были занесены в таблицу. Я впился глазами в экран и с разочарованием увидел, что суперприз выиграл какой-то другой человек, а мои билеты пропали. Стал разбираться. Причина оказалась очень простой и обидной: не прошла оплата с карты.

Я схватил телефон, быстро просмотрел все СМС-ки и нашёл нужную: «Отказ покупки, недостаточно средств». Мне стало нечем дышать, голова закружилась. Ну как же так?! Я вспомнил, что в тот раз так и не прочитал сообщение, отвлёкся на что-то, а на карте действительно было мало денег. Упал на кровать и долго лежал, уткнувшись лицом в подушку. Так я получил прощальный привет от перстня. Позже пятьдесят выигранных тысяч мне зачислили, а миллионы лишь поманили и уплыли в даль туманную.

Вскоре уехала учиться Катя, клятвенно пообещав, что мы будем созваниваться каждый день. У меня тоже начались занятия, и первым, кого я увидел в институтском коридоре, был Димка Климов. Каким он стал высоким! Шёл без костыля, ноги прямые, походка быстрая, на губах улыбка. Ну очень, очень приятно!

Увидел меня, обрадовался:

— Глеб!

— Привет, Димыч! — остановился я, руку пожал. — Вижу, что у тебя всё в порядке, помогло лечение в московском центре?

Дима улыбнулся ещё шире:

— Вроде того.

— Ну и молодец, я рад за тебя.

На Димку, конечно, снова будут таращиться, но теперь причина не обидная, а совсем наоборот — пусть смотрят.

Мы вошли в аудиторию. Я здоровался с ребятами, что-то говорил и отвечал, когда спрашивали, вдыхал знакомый запах побелки и мела, который про себя называл школьным, и вдруг увидел Игоря. Он сидел на своём любимом месте у окна. Мы встретились глазами, я кивнул Макаркину, даже перекинулся с ним парой слов. А потом отошёл, чувствуя затылком его удивлённый взгляд, и бросил рюкзак на стол рядом с Димкой:

— Не возражаешь?

Всё-таки я рассказал Климову про перстень. И не собирался, но так получилось, что рассказал. Как-то после занятий Димке спросил, не занят ли я. С Катей мы созванивались вечерами, я сказал, что не занят.

Возле нашего института была аллея со скамейками и фонтаном, которую студенты называли парком. Мы купили шаурму в ларьке и уселись на лавку. Возле наших ног кружили, воркуя, голуби, я оторвал кусочек лаваша и бросил птицам.

— Знаешь, я хотел поделиться с тобой кое-чем, — начал Дима.

Я догадывался, чем именно, но всё равно сказал:

— Давай, слушаю.

— Произошла одна вещь, очень странная… Тогда в Москве ты проводил меня и…

Климов подробно стал рассказывать, как ещё в такси заметил, что мышечный спазм в ногах ослабел. Через час Дима смог сделать несколько шагов, не опираясь на костыль, а к следующему утру ходил не хуже здоровых. Он остался в центре на реабилитацию, так как боялся, что чудо исчезнет, только уехал оттуда раньше: чего зря занимать место, другим нужнее.

— Ну а ты сам что думаешь? — спросил я.

— Не знаю. Врачи сказали: чудо.

— Вполне может быть. Чудеса случаются.

Дима откусил шаурму, задумчиво стал жевать.

— Я на днях вспомнил… только не смейся… Ты меня в самолёте водой облил…

— Ты сам пролил, — поправил я.

— Может, вода была особенная, а?

— Самая обычная была вода. Минеральная из бутылки.

— Тогда я не знаю, что думать, — вздохнул Климов.