Эмма Хоутон - Тьма [litres]

О радости и облегчении, когда он наконец-то открыл глаза и пробормотал мое имя. Чудо.

Два чуда, думаю я, вспоминая о маленькой Кейт.

Теперь нам всего лишь нужно третье.

Я напряженно вслушиваюсь, но вокруг все еще тихо. Так что я отвлекаюсь, разглядывая небо надо мной. Сегодня нет облаков, и я могу видеть миллиарды крохотных точек света, отбрасываемого бесчисленными звездами и галактиками, и яркую переливчатую полосу Млечного Пути. Это так красиво, и я наслаждаюсь зрелищем – это, скорее всего, самый чистый вид на ночное небо, который мне доведется увидеть за остаток моей жизни.

Я как раз нашла на небе Южный Крест, когда замечаю трижды мигнувший фонарик Люка.

Сигнал.

Поспешно, с колотящимся сердцем я стаскиваю перчатку и достаю зажигалку из кармана. Рука так сильно трясется, что я едва удерживаю ее, и у меня уходит несколько попыток на то, чтобы поджечь конец моего факела. Пламя вздымается, освещая окружающий лед зловещим оранжевым свечением, напоминающим мне аврору.

Я быстро окунаю его в бочку, отскакивая вбок, когда горючее взрывается свистом и красной вспышкой. Я спешу на другую сторону, зажигаю второй бак. Отступив назад, я смотрю на остальных, поражаясь двум параллельным огненным линиям передо мной.

Пожалуйста, Господи, молюсь я, теперь уже более искренне.

Пожалуйста, пусть это сработает.

Издалека доносится звук, похожий на слабое жужжание насекомого. Я слушаю, думая, не ошиблась ли я.

Может, я это выдумала?

Медленно, неумолимо звук становится громче, нарастая в отчетливый гул двигателя. Я прищуриваюсь, оглядывая пространство к северу от нашей самодельной посадочной полосы, сердце колотится от смеси страха и нетерпения.

Вот!

Элис победно восклицает, тоже заметив это – группа фонарей низко над горизонтом, некоторые из них мигают, другие горят ровно. Все внутри меня приподнимается, когда «Твин Оттер» появляется в поле видимости. Фонари становятся больше и ярче по мере того, как самолет слегка смещается влево и выравнивается по линии посадочной полосы.

Я сжимаю кулаки, сдерживая эмоции.

Пожалуйста, пусть все получится. Пожалуйста.

Высокий визг двигателей, его двух вращающихся пропеллеров превращается в рокот, когда самолет снижается, направляясь ко льду. Я закрываю уши руками, затаив дыхание, наблюдаю, как он опускается все ближе к земле.

Пожалуйста.

На секунду мне кажется, что он не сядет, что маленький самолет устремится назад в воздух, но мгновение спустя его колеса ударяются о лед, несколько раз подпрыгивают, вздымая струи снежных кристаллов, блестящих в оранжевом свете. «Твин Оттер» несется ко мне, его двигатели взвизгивают, когда он резко сбавляет скорость, наконец останавливаясь в нескольких ярдах от меня.

Они это сделали.

Они действительно, мать его, это сделали!

Раздается ликующий хор, и все спешат поприветствовать пилотов, уже спускающихся из кабины экипажа. Несколько пассажиров появляются через боковые выходы, двое из них в армейской униформе, вооруженные внушительными на вид пистолетами. Поднимая руки в приветствии, они немедленно принимаются выгружать запасы из задней части самолета.

Третий пассажир присоединяется к пилотам, когда они приближаются, широко улыбаясь и пожимая нам руки.

– Боже мой, – говорит мужчина с легким канадским акцентом, – надо признаться, это было слегка опасно.

К моему стыду, я заливаюсь слезами, охваченная облегчением, восторгом и благодарностью. Они добрались. Все эти люди рискнули жизнями, чтобы совершить это путешествие посреди зимы – путешествие настолько сложное, наполненное опасностью, что его практически никто и не пытался осуществить.

Канадец успокаивающе кладет руку мне на плечо и разглядывает мое лицо в пляшущем свете горящих бочек.

– Как я понимаю, ты Кейт.

Я киваю, вытирая слезы рукой в перчатке, прежде чем они успеют замерзнуть.

– Я Джон, новый доктор. Я слышал, ты герой.

У нас мало времени. Пилотам нужно держать двигатели включенными, чтобы масло и топливо не замерзли. Джон, Арк и два солдата помогают выкатить Арне на багажной тележке и загрузить его на борт, Каро и ребенок усаживаются за ним.

Я задерживаюсь на льду, прощаясь. Арк заключает меня в свое медвежье объятие, явно не желая отпускать, его плечи напряжены. Элис не скрывает слез, рядом с Томом, опирающимся на костыли, которые я нашла в клинике.

– Осторожно с ногой, – говорю я, пожимая его руку. – Не слишком напрягайся, пока полностью не заживет.