Жан-Кристоф Гранже - Черная линия

Марк шел, нагруженный своими вещами, прекрасно сознавая, как смешно он выглядит. Он не вылезал из-за руля весь вечер. Несмотря на дождь, несмотря на темноту, наступившую в шесть часов, он не снижал скорости. В десять вечера, когда он наугад ехал через остров по плохо освещенной дороге, перед ним словно вспыхнуло солнце: Патанг, самый горячий квартал Пукета. Он не мог устоять. Поставив свою «сузуки» на охраняемую стоянку, он погрузился в эту лихорадочную атмосферу. В поисках отеля. И новых ощущений.

Он смутно догадывался, что и Реверди бродил по этим улицам.

Его преследовали запахи еды. Чеснок, лук, перец, кориандр… Возбуждение, голод—в его организме мешались все желания. Сами девушки, изящные, с золотистой кожей, напоминали маленькие карамельки. Несмотря на тяжелые сумки, несмотря на усталость, он чувствовал эрекцию: молоденькие таиландки обладали настоящим магнетизмом, колдовской властью. И дело было не в их откровенных костюмах или зажигательных манерах — наоборот, что бы они ни делали, в них сохранялся оттенок невинности, элементы неопошленной чистоты. Никакая косметика, никакие вызывающие наряды не могли изменить этих диких крестьянок с маленькими кошачьими мордочками и высокими скулами. Именно эта деревенская примитивность возбуждала его. Порождала желание осквернять эти маленькие храмы.

Он наблюдал за поведением западных туристов. Те, что помоложе, сбившись стайками, с банками пива в руках, скрывали свое смущение за хихиканьем; пожилые холостяки плавали тут, как акулы в спокойной воде; усталые путешественники бросали на всю эту свистопляску скептические взгляды. Но в глубине всех глаз таилось одно и то же: неприкрытое желание. Тот же аппетит, грубый и дикий, если разобраться…

Марка особенно занимала еще одна категория туристов: женщины-иностранки. Изумленные жены, вцепившиеся в руки мужей, явно чувствовали себя неловко; молодые девушки с рюкзаками за спиной, искавшие дешевое пристанище, гневными гримасами пытались выразить свое негодование при виде этого «невольничьего рынка». Все они казались растерянными. Жалкими. Им приходилось мириться с неприкрытым желанием самцов, объектом которого были не они, и с ненавистью таиландских шлюх, которых они раздражали тем, что разглядывали их наравне с мужчинами.

Марк подумал о Линде Кройц, о Пернилле Мозенсен. О двух предполагаемых жертвах Реверди в Таиланде. Никаких сомнений: хищник охотился тут. На этих улицах. Такими же ночами. Этот квартал тоже был лесом, куда более диким, более непроходимым, чем леса Камерон-Хайлэндс или Ангкора.

Марк представил себе, как убийца подбадривал своих молодых подружек, уводил их подальше от этого ада, объяснял им уверенным тоном, что «это Азия, тут всегда так». И одновременно соблазнял, гипнотизировал их своим низким, успокаивающим голосом… Он ускорил шаг в поисках отеля.

Теперь — отчет.

У себя в номере он не стал ложиться, опасаясь сразу заснуть, и заставил себя написать Реверди. Элизабет разговорилась. Она описывала свое путешествие на Кох-Сурин, свои открытия. И все это — на одном дыхании, без малейших запинок. У Марка еще хватило сил, чтобы подключить модем к телефонной розетке и отправить письмо. Его голова едва коснулась подушки, а он уже спал.

Когда его нож снова наткнулся на кость, он открыл глаза. Он увидел свою комнату, в которой плясали отблески розовых и голубых огней. От музыки дрожали стены и пол. Он опустил глаза: кулак сжат на рукоятке воображаемого оружия. Два часа утра. Он спал меньше трех часов. И конечно, ему снилось убийство. Сладкая корка на ранах. Плоть, искромсанная хромированным лезвием. Преступление не отпускало его. Разве не на это он надеялся?

Марк поплелся в ванную и встал под душ. Вода в раскаленных трубах не остывала. Он посмотрелся в зеркало над раковиной. Загорелый, худой, заросший: путешественник, слишком долго остававшийся на солнце, утративший всякую связь с действительностью. Кем был он на самом деле? Он вспомнил свою ритуальную формулу: на пятьдесят процентов Элизабет, на пятьдесят процентов Реверди; на сто процентов — обманщик.

Его сон, как и галлюцинация в хижине, был совершенно необычным. Его пронизьгеали реальные физические ощущения. Он больше не представлял себе преступления, он переживал их. Что с ним происходило? Марк не мог найти объяснения. Он решил воспользоваться моментом, пока сон еще не прошел окончательно, пока он еще бродит в его теле, чтобы набросать кусок своего романа. Записать точные, жестокие, патологические ощущения убийцы.