Кейт Уайт - Подвал

Я заметил трех шумных девочек-подростков — они разглядывали плакат с изображением мужчины модельной наружности. Безвкусная одежда выставляла напоказ голое тело. Боже мой, как же матери позволяют им выходить из дома в таком виде?! Самая громкоголосая из них загорела почти дочерна, на лице тонны косметики. Куда катится общество, если женщины считают возможным вести себя и одеваться как шлюшки?! У меня начал подергиваться глаз.

Отвратительно! Я отвернулся и пошел прочь. Оказавшись в отделе женской одежды, занялся поиском подходящих вещей.

— Вам помочь? — подоспела женщина-продавец, одетая в безвкусную короткую юбку и футболку с глубоким вырезом. Неудивительно, что, имея перед глазами такой пример, представительницы молодого поколения одеваются как шлюхи.

Я улыбнулся.

— Да, пожалуйста. Я ищу пару: кардиган и юбку.

— Понятно. Вот, взгляните, — не в силах скрыть удивление, она указала на комплект с цветочным узором.

— Может быть, что-нибудь более современное? Это для моей… невесты. — Глубоко вздохнув, я закрыл на секунду глаза. Невесты . Ведь может же у меня быть невеста! Нормальная невеста! Нет, наверно, нет. Никто бы не понял так, как мама, чего я пытаюсь добиться. Не сразу, но я хотел завести семью, чтобы делить с нею радости и печали.

— Вот более модные ансамбли: кардиганы с юбками, — я прошел следом за ней к следующему ряду. Эти модели показались мне идеальными. Мягкие оттенки розового, зеленого и голубого придадут девушкам приличный вид. И фасон молодежный.

— Я возьму по четыре комплекта этих трех цветов.

— По четыре каждой расцветки?

— Да, пожалуйста.

Она нахмурилась и передвинула одежду на вешалке.

— Какого размера?

— Десятого, пожалуйста. — Десятый — размер здоровой девушки, в отличие от шестого, к которому в наше время все стремятся.

— Это все, сэр? — спросила она, держа в руках выбранные модели.

Я кивнул.

— Да, это все. Спасибо. — Нижнее белье я заказал через Интернет, не мое дело — рассматривать его в магазине. Я заплатил за одежду наличными. — Спасибо за помощь.

— Пожалуйста. Надеюсь, вашей невесте понравится.

— Непременно, — взяв объемные пакеты, я вышел из магазина.

Я направился прямо домой, мне не терпелось развесить покупки и полюбоваться на них. Отодвинув в сторону книжный шкаф, я отпер дверь в комнаты девушек. Там очень красиво. Хоть помещение и не слишком велико, в нем есть все, что может им понадобиться. Отдельная спальня делает жилище похожим на бунгало. Я гордился тем, что создал. Все это для них.

Я зашел в спальню, развесил ансамбли разных цветов по разным шкафам и улыбнулся. Здесь, в этой комнате, готовя ее для них, я проводил особенно много времени. Я сделал нужное дело. Одобрила бы его мама? Или захотела бы, чтобы я был с кем-то другим? Я покачал головой. Я зашел уже слишком далеко, чтоб поворачивать назад. Мне это нужно. Я должен был так сделать.

Покрывала все в тон, кровати стоят ровно — по две у противоположных стен, друг против друга. Между кроватями, расположенными у одной стены, по две тумбочки. По углам спальни — платяные шкафы, каждой девушке отводится свое пространство. Всего год назад это был старый подвал, заставленный древней мебелью и ящиками с хламом. Теперь он превратился в уютное жилище для четырех прекрасных, чистых женщин.

Поднявшись по ступеням, я запер дверь и передвинул на прежнее место книжный шкаф. Дверь, оклеенную такими же обоями, как и стены, трудно заметить, шкаф закрывает собой дверную ручку.

Пытаясь успокоить нервы, я глубоко вздохнул. Теперь уже совсем скоро я привезу сюда Фиалку. Повернувшись, я заметил нечто, из-за чего у меня упало сердце: букет увядших тюльпанов в хрустальной вазе. Дыхание у меня участилось, в кончиках пальцев стало покалывать. Они завяли, они мертвы. Единственное воистину чистое в этом мире — и вот оно мертво.

Красный туман поглотил меня.

Четверг, 29 июля (настоящее время)

— Мак, что это такое? — спросил он. Его ноздри раздувались, на шее набухла вена. От его неожиданного вопроса я подскочила на месте. О чем это он? Я посмотрела по сторонам. Все как будто на месте. Здесь всегда все на месте. О чем он? Оказывается, он, тяжело дыша, смотрел на увядшие маки.

— Виновата, Клевер. Ничего не могла поделать, — прошептала Мак.

Ничего не могла поделать с чем? Что тут такое происходит, черт возьми? Он смотрел на нее ледяным взглядом, от которого у меня сердце похолодело. Неужели он теперь убьет Мак?