Холли Седдон: Постарайся не дышать

– С ума сойти, сколько раз ты уже был в этой больнице, – вдруг произнесла Фиона. – Если бы ты мне только рассказал! Ведь я бы все поняла. Обязательно поняла бы.

– Я не мог так рисковать. Я боялся потерять тебя, – ответил он и поцеловал голубой вязаный чепчик, то и дело съезжавший сыну на глаза, которые уже закрывались.

– Наверно, это прозвучит глупо, – продолжал он, когда ребенок снова заснул, – но чем сильнее я в тебя влюблялся, тем больше чувствовал себя виноватым. Потому что я вроде бы как оправился и жил дальше, а она не могла, причем не по своей вине.

– Ты ее еще любишь?

– Первая любовь не забывается, – ответил он, осторожно подбирая слова. – Но я ведь любил ее совсем не так, как тебя. Это совершенно другое. Мы были дети. Я просто не смог вовремя остановиться и к тому же зациклился на том, что у нее никого, кроме меня, не осталось.

– Я не могу продолжать делить тебя с кем-то, как раньше. Только не теперь, Джей.

– Я понимаю. И сам этого не хочу. Я хочу быть только с тобой и этим парнем. Я без него даже в туалет не пойду!

Фиона улыбнулась.

– Я не говорю, чтобы ты вообще перестал ее навещать, – ответила она, – но ходи к ней… ну, не знаю… так, иногда. Что думаешь? Получится?

– Я думаю, что уже давно должен был с этим разобраться.

– Слушай, – она приподнялась на локте, – раз уж ты все равно в больнице… Ребенок спит – и недолго он еще будет так помногу спать, так почему бы тебе не сходить к Эми и не сообщить ей новости, пока есть время? Расскажи ей про ребенка; объясни, что теперь все немного изменится. Что ты будешь приходить нечасто – ну, к примеру, раз в полгода.

– Ну, не знаю, Фи. Мне кажется, я должен порвать с этим раз и навсегда. Алекс ее регулярно навещает. Пытается добиться справедливости. Я ей тут уже ничем не помогу, так что можно оставить Эми на ее попечении. Эми на самом деле во мне не нуждается, а вот вы – да.

Он положил младенца в прозрачную кроватку рядом с постелью Фионы. В груди поднялась волна невыносимой нежности. Он прижал свои губы к губам Фионы и целовал ее долго, как не делал уже много месяцев или даже лет.

– Я ужасно тебя люблю, – сказал он.

– Мы тебя тоже, – ответила она в полусне.

В поезде она набрала номер Мэтта. «Возьми трубку, возьми трубку, возьми трубку», – мысленно внушала она, слушая длинные гудки.

Мэтт почти не удивился ее звонку.

– Я виделась с Каролиной! – возбужденно заговорила она.

– Алекс! – шикнул он. – Поаккуратней с этим именем. – Да ты только послушай, Мэтт! Я знаю, кто это сделал! Абсолютно точно!

– Опять интуиция?

– Нет! На этот раз железно. И я уверена, что на Каролину и Эми напал один и тот же человек. Каролина согласна опознать его – но только в том случае, если дело будешь вести ты. С местной полицией она больше связываться не хочет. Я убедила ее, что тебе можно доверять.

На том конце провода щелкнул дверной замок. Послышались звуки улицы.

– Ладно, – сказал Мэтт. – Рассказывай.

Завтра Мэтт заберет дело Каролины и приедет в Танбридж-Уэллс. А теперь нужно найти Джейкоба и предупредить его, пока это не сделал кто-нибудь другой.

Она звонила ему на мобильник шесть раз и оставила три сообщения, но ответа так и не получила.

Он должен быть там, больше негде. Алекс села в машину, оставленную на станционной парковке, и, не обращая внимания на знаки ограничения скорости, помчалась в больницу.

Джейкоб несся вверх через ступеньку, торопясь в «Голубую лагуну». Сердце гнало адреналин через неокрепшую ногу. Он миновал то место, где упал месяц назад, и помчался еще быстрее.

Шторки в боксе у Эми были закрыты. Стойка регистратуры пустовала, где-то в глубине бубнило радио. Играла старая попса: No Doubt или что-то в таком роде. Он не знал, должно ли ему такое нравиться, а Эми подсказать не могла.

Остановившись перед плотно закрытой дверью сестринской, он уже собрался постучать, как вдруг в просвете между шторкой и полом в боксе Эми заметил черные мужские ботинки и кусочек черных брюк. Сердце екнуло, в глазах поплыл туман – похоже, отцовство уже успело вытянуть из него все силы.

Он кашлянул, но внутри все было тихо. Снова взглянул на черные ноги в просвете. Медсестры и санитары никогда не носят черное, понял он. У них разноцветная униформа. Вдруг ботинки быстро придвинулись к изголовью кровати, и Джейкоб почти машинально шагнул вперед и отдернул шторку. Темноволосый мужчина низко нагнулся над Эми, упираясь руками в подушку по бокам от ее головы.