Эрика О'Роурке - Диссонанс

– Доброе утро, крошка!

С трудом открыв глаза, я увидела отца. Он сидел на краю кровати, под его весом она изрядно накренилась. Хлопая ресницами, я с трудом пришла в себя – мне только что снился сон, в котором наш дом разрушился, а на его месте возникла серая мгла.

– Я принес тебе кофе, – сказал папа.

Над чашкой, которую он протянул мне, поднимался ароматный пар. Приподнявшись на локтях, я села, опираясь спиной на металлическое изголовье кровати.

– Что случилось? – спросила я отца, которого не видела уже несколько суток.

– Я собираюсь в большое Путешествие. И перед тем, как отправиться в путь, решил проверить, все ли у тебя порядке.

– Ты опять уходишь? А как же концерт?

Согласно сложившейся семейной традиции, в одну из суббот каждого месяца родители водили нас с сестрой слушать симфонический оркестр. Отец надеялся приучить нас получать удовольствие от музыки, так сказать, в чистом виде. Я неоднократно высказывала недовольство по поводу насильственного принуждения к проведению всей первой половины субботнего дня в обществе родственников, но отмена этого правила даже не обсуждалась. Это означало, что проблема, с которой на сей раз приходилось иметь дело моим родителям, была очень серьезной.

– Может, на следующей неделе, – добавил отец. Однако, говоря это, он смотрел в пол, поэтому я поняла, что слово «может» следует понимать как «никаких шансов».

– А можно мне сегодня пойти с тобой? – спросила я, заранее зная, каким будет ответ.

Когда я была совсем маленькой, отец порой брал меня с собой. Разумеется, не когда речь шла о необходимости разделения – это мама запретила строго-настрого, – а в тех случаях, если отцу предстояло выполнить какое-то нетрудное задание, не связанное с какой-либо опасностью. При этом мне было поставлено условие – совершая любой переход через портал, я должна была держать отца за руку, а остальное время – находиться в непосредственной близости от него.

– Пап, я не буду путаться под ногами. А вдруг я тоже окажусь полезной?

– Ни в коем случае. Работа предстоит серьезная. Нужно будет следить сразу за многими вещами, так что я не смогу отвлекаться на тебя. И никто из моей команды не сможет.

Я сделала маленький глоток кофе, в котором было, на мой вкус, слишком много сахара, и промолчала. Отец потрепал меня по волосам, как маленького ребенка. Мне это не понравилось, и я отстранилась.

– Я люблю тебя, Дэл, – сказал он.

Я ничего не ответила.

– Ты причинила отцу боль, – заявила мама, когда я спустилась вниз.

Я молча стала рыться в холодильнике в поисках остатков вчерашней пиццы.

– Пойми, нам всем сейчас тяжело, – продолжила она. – Мы вовсе не в восторге от того, что нам приходится работать день и ночь, но есть вещи, которые должны быть сделаны.

Я обернулась, держа кусок холодной пиццы в руке:

– Но почему? С какой стати такой аврал?

Адди и Монти сидели за кухонным столом и изучали старую карту. Взяв ручку, Монти обвел какое-то место кружком. Адди, сдерживая нетерпение, вздохнула и посмотрела на нас с мамой.

– Мам, в последнее время вы действительно работаете слишком много. Я могла бы помочь.

– Для этого у тебя недостаточно высокая квалификация, – произнесла мама.

Я увидела, как от этих слов по лицу сестры пробежала тень обиды, но она не стала ее высказывать. Лишь потрогала пальцами переносицу и хотела привести еще какой-то аргумент, но мама ее опередила:

– Благодарю тебя за предложенную помощь, однако мы с отцом не хотим вовлекать тебя в это.

– Но…

– Если хочешь помочь, соблюдай предельную осторожность во время своих Путешествий. Тогда нам не придется беспокоиться хотя бы за твою безопасность. Дэл, поешь как следует.

Я показала маме кусок пиццы, который держала в руках.

– Здесь зерновые продукты, овощи…

– Роуз говорит, что помидоры – это фрукты, – ни с того ни с сего заявил Монти.

– Ладно. Извини. Пусть будут фрукты, – кивнула я. – В общем, это хорошо сбалансированный продукт. А ты, мама, хотя бы объяснила нам, почему все делается в таком секрете. Мы имеем право знать, почему стали сиротами.

Я хотела пошутить, но маме, судя по всему, мой юмор не понравился. Губы ее сжались в тонкую линию.

– У вашего отца и у меня есть долг, – сказала она, отчетливо произнося каждое слово. – Не только перед вами, но перед всеми Путешественниками и Главным Миром. Тебе, Дэл, не вполне понятно, что такое долг и ответственность. Однако мы относимся к этим вещам серьезно.