Эрика О'Роурке - Диссонанс

– Конек?

– Ну да. Говорят, ты очень одаренная в плане музыки. Всегда знаешь ответы на вопросы, которые задает наша мисс Пауэлл. Она несколько раз просила тебя сыграть для всех для нас на скрипке и на пианино. Слушай, у тебя здорово получается.

Я уставилась на свои руки. Вот на какое мое качество обратил внимание настоящий Саймон. На мои способности к музыке.

– В моей семье все без исключения очень любят музыку, – произнесла я.

Все Путешественники имели не только исключительно острый слух, но и обладали абсолютным музыкальным слухом. И хотя любовь к музыке у них не передавалась по наследству, в нашем кругу мне не приходилось сталкиваться ни с одним человеком, которых не играл хотя бы на трех музыкальных инструментах.

– Ну, а ты? – спросила я, желая сменить тему разговора. Отраженный Саймон слушал выступление ансамбля, играющего в стиле кантри, как человек, более или менее разбирающийся в музыке. Интересно, как с этим у оригинала. – Ты, кажется, играл на ударной установке?

– Да, верно. В шестом классе. Мы с ребятами репетировали в гараже у Мэтта Ланкастера и мечтали создать свою группу. – Саймон покачал головой. – Не могу поверить, что ты об этом помнишь.

Я помнила не только о смешной попытке Саймона и его приятелей создать музыкальный ансамбль, но и о многих других касающихся его вещах. Когда он учился в шестом классе, у его матери обнаружили рак, и все родители принялись помогать семье Саймона, устраивая гаражные распродажи, вещевые лотереи и благотворительные пешие марафоны. Даже моя мама включилась в эту кампанию, отправляя семье Саймона кастрюли с супом. В конце концов миссис Лэйн поправилась. К тому времени все мамочки в городе мечтали усыновить Саймона. Кажется, они продолжали мечтать об этом и теперь.

– Моя мама пыталась обучить меня игре на разных инструментах, но все ее старания ничем не увенчались. Теперь она говорит, что в музыкальном плане я совершенно бездарен. – Саймон понизил голос. – Так что, пожалуйста, будь снисходительной ко мне.

– Работа над композицией не покажется тебе такой уж трудной, поверь мне, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойнее.

Если я сумела флиртовать с Саймоном в Мире Пончиков, может, у меня это получится и сейчас?

Храбрость легко приходит тогда, когда человек не опасается за последствия своих поступков. В параллельной реальности было возможно все. В Мире Пончиков я могла сколько угодно целоваться с Саймоном – он был не настоящий, и страсть, которая чувствовалась в его поцелуях, ничего не значила.

Прошлой ночью я понравилась самой себе, и теперь, пытаясь стать такой же, произнесла:

– Девушки всегда поддаются твоим чарам?

Бри с расстояния нескольких футов внимательно наблюдала за нами сквозь приопущенные веки, несмотря на отчаянные попытки Элиота отвлечь ее.

– Кто как, – ответил Саймон. – К тебе, насколько я понимаю, это не относится.

– Ни в малейшей степени.

Он принялся внимательно разглядывать меня, легонько постукивая по столу ручкой.

– Мы ведь и раньше пересекались на уроках, верно? – спросил он.

Разумеется, подумала я. Сначала на биологии. Потом на геометрии и гражданском праве. В этом году – на истории Америки и теории музыки. Но если Саймон сам об этом не помнил, я не собиралась ему на это указывать.

– Вероятно.

– Это все объясняет.

– То, что я равнодушна к твоим чарам?

– То, что твое лицо кажется мне знакомым. – Саймон напустил на себя оскорбленный вид. – А кто сказал, что ты к ним равнодушна? Ты же улыбаешься.

– Я вовсе не…

– Еще как улыбаешься. Вот… смотри.

Он дотронулся большим пальцем до уголка моих губ. Прикосновение было совсем легким, едва ощутимым. Разумеется, это не заставило меня усесться к нему на колени или совершить какой-нибудь другой безумный поступок. Однако мне стало ясно, что я выгляжу совсем не так, как мне бы хотелось. Предстаю перед Саймоном неловкой и наивной. Я поняла, что все те чувства, которые породило в моей душе его прикосновение, написано большими буквами на моем лице.

Было очевидно, что еще немного – и в глазах Саймона Лэйна зажжется победный огонек, как у баскетболиста, точно положившего мяч в корзину из-за трехочковой линии. Но вместо этого я внезапно увидела в них смущение.

– Ну, как у вас идут дела? – раздался голос мисс Пауэлл.

Саймон отстранился и встряхнул головой.

– Отлично, мэм, – ответил он.

Я решила промолчать.