Тесс Герритсен - Двойник [litres]

– Выходит, Анна уже знала, что Амальтея жила здесь когда-то.

«И так же, как я, горела желанием разузнать как можно больше о нашей матери, – подумала Маура. – Понять женщину, которая дала нам жизнь, а потом бросила».

Дождь барабанил по крыше автомобиля и серебристой пеленой застилал ветровое стекло.

Риццоли застегнула молнию на своем дождевике и накинула на голову капюшон.

– Ну что ж, пойдемте заглянем внутрь.

Они побежали под дождем к дому и, поднявшись на крыльцо, отряхнули свои мокрые плащи. Маура достала ключ, который ей только что выдали в агентстве мисс Клаузен, и вставила его в замок. Тот поддался не сразу, как будто дом сопротивлялся, не хотел впускать ее. Когда дверь наконец удалось открыть, она угрожающе заскрипела, с неохотой признавая свое поражение.

Внутри было еще более мрачно, и Маура вновь испытала приступ клаустрофобии. В воздухе стоял кислый запах плесени, как будто сырость просочилась сквозь стены и впиталась в шторы, мебель. Свет, проникавший в окно, окрашивал гостиную в унылые серые тона. «Этот дом противится нашему присутствию, – подумала она. – Он не хочет открывать нам свои тайны».

Она тронула Риццоли за руку.

– Посмотрите, – сказала она, указывая на две щеколды и сверкающие медные цепочки.

– Совсем новые замки.

– Это Анна их установила. Напрашивается вопрос: почему? От кого она пыталась запереться?

– Если это был не Чарльз Касселл. – Риццоли подошла к окну и взглянула на зеленую завесу из мокрых листьев. – Да, местечко на редкость уединенное. Никого по соседству. И ничего, кроме деревьев. Я бы тоже врезала дополнительные замки. – Она невесело усмехнулась. – Знаете, мне никогда не нравилась эта лесная романтика. Однажды, еще в школе, мы отправились в поход. Доехали до Нью-Хэмпшира и в каком-то лесу устроились на ночлег в спальных мешках. Я всю ночь глаз не сомкнула. И все время думала: мало ли кто там наблюдает за мной на деревьях или в кустах?

– Пойдемте, – предложила Маура. – Я хочу показать вам весь дом.

Она привела Джейн в кухню и щелкнула выключателем. Лампы дневного света отозвались зловещим гулом. Резкий свет обнажил все трещинки и бугорки на старом линолеуме. Маура посмотрела на его шахматный узор, пожелтевший от времени, и подумала о том, что на этом полу наверняка сохранились микроскопические частички и пролитого молока, и въевшейся грязи. Что еще проникло в эти трещинки и швы? Какие страшные события оставили свое наследие?

– Здесь тоже совершенно новые цилиндровые замки, – заметила Риццоли, остановившись у черного хода.

Маура подошла к двери, ведущей в подвал:

– Вот что я хотела вам показать.

– Очередной замок?

– Да, но видите, какой он старый? Весь проржавел. Этот замок стоит здесь давно. Мисс Клаузен сказала, что он уже был на двери, когда она покупала этот дом на аукционе двадцать восемь лет назад. И вот что странно…

– Что?

– Эта дверь ведет только в подвал. – Маура посмотрела на Риццоли. – Здесь тупик.

– И зачем понадобилось запирать эту дверь?

– Вот это меня и удивляет.

Риццоли открыла дверь, и из темноты пахнуло сыростью.

– О боже, – пробормотала она. – Ненавижу спускаться в подвалы.

– Там есть шнур выключателя, прямо над вашей головой.

Риццоли протянула руку и дернула шнур. Зажглась туск лая лампочка, ее слабое сияние разливалось по узкой лестнице. Снизу проступали лишь тени.

– Вы уверены, что это единственный вход в подвал? – спросила она, вглядываясь в полумрак. – Может, кладовка для угля или что-то в этом роде?

– Я обошла дом со всех сторон. И не нашла ни одной двери, которая могла бы вести в подвал.

– А вы сами спускались туда?

– Я не видела в этом смысла.

«До сегодняшнего дня».

– Ладно. – Риццоли достала из кармана фонарик и глубоко вздохнула. – Думаю, стоит заглянуть туда.

Когда они спускались по скрипучим ступенькам, лампочка покачивалась под потолком и по подвалу плясали тени. Риццоли двигалась медленно, как будто испытывая каждую ступеньку на прочность, прежде чем опуститься на нее всем своим весом. Никогда прежде Маура не замечала в Риццоли такой осторожности, и это усиливало ощущение опасности. К тому времени, когда они спустились на дно подвала, дверь кухни казалась совсем далекой, словно существующей в другом измерении.

Лампочка, висевшая у основания лестницы, перегорела. Луч фонарика Риццоли выхватил утоптанную землю, влажную от просочившейся дождевой воды. Высветил банки с краской, свернутый в рулон ковер, уже покрывшийся плесенью. В углу в деревянном ящике помещались вязанки дров для камина, который находился в гостиной. Собственно, ничего особенного здесь не было, ничто не вызывало ощущения угрозы, которое Маура испытывала наверху.