Анна Мельдельштейн - Три слова

Когда мы наконец-таки были в вольере, Влад встал на колено, держа в руках белую деревянную коробочку. Если честно, от удивления я даже не могла сообразить, что происходит. Влад не знает, но я практически не слушала его, а лишь произнесла: «Ты мне тоже». Я будто вспомнила тот день, когда мы признались друг другу в симпатии: я – какая-то девчонка, не закончившая школу, и он – почти мужчина, имеющий огромные планы и мечты.

Я так счастлива! Это самый счастливый день в моей жизни! Мне хотелось закормить тех уток в пруду, чтобы даже они чувствовали моё счастье.

Скоро мы с Владом распишемся и улетим в Лондон. Родителям я еще не сказала, хочу сделать это вместе с Владом в следующем месяце. Так они не успеют ничего предпринять.

Последнее время он раздражителен и часто психует. Наверное, из-за работы. Не знаю…

Мы только что поругались. Сильно.

Сердце стучит так, будто сейчас выскочит из груди. Пока на эмоциях бежала в сторону остановок, не заметила, что на улице уже стемнело. Очень страшно. Главное – держать баллончик под рукой.

На остановке ко мне пристал какой-то парень. Кажется он нормальный. Хотя маньяков я раньше не видела.

– О, Алиса! Привет! – Воскликнула Марина, завидев меня в автобусе.

Марина – моя подруга. Раньше мы дружили втроем: я, Катя и Марина. Она чуть ниже меня, у нее рыжие вьющиеся волосы и карие глаза. Странное сочетание. Я до сих пор не знаю, почему Марина перестала со мной общаться. Однако с Катей она хоть какие-то отношения поддерживает. Наверное, ей можно доверять. Она ведь была моей подругой.

– Привет. – Сухо произнесла я, улыбнувшись в ответ.

– На тебе лица нет, что-то случилось?

– С Владом поссорились… Боюсь, что он уедет, а я так и останусь тут со своим капризами.

– Мм… Ну, знаешь, всё ссорятся. Нет? – Сказала Марина, вопросительно взглянув на меня.

– Наверное… У меня телефон сел, ты можешь позвонить Катьке?

– Зачем звонить? Давай дойдем до меня, зарядишь телефон, а потом поедешь к ней.

– Ой, неудобно как-то напрашиваться…

– Всё нормально, Алис! Мы же подруги!

Придя домой, Марина налила мне чай и поставила мой телефон заряжаться. Но аккумулятор почему-то остался почти на нуле.

Около 2 часов ночи, мы поехали до Катьки.

Когда мы шли по дворам, то очень испугались, проезжающей мимо машины. Кажется, парни, сидящие в ней, преследовали мужчину, который пробежал мимо нас.

– И всё-таки не понимаю, почему он вспылил…

– Алиса! Ты действительно не видишь очевидного?

– Чего же? – Удивленно спросила я.

– Может он больше к тебе ничего не чувствует! – Воскликнула Марина.

– Слушай, Марин, я так не думаю…

– Нет! – Прервав меня, крикнула Марина. – Он всегда для тебя всё делает. Работает на износ.

– Я ценю всё это. Не кричи.

– Ну, конечно! Ты хоть знаешь, что он живет в гараже, чтобы не оплачивать лишний раз квартиру? А?!

– Марин… Я не…

– Что?! Ты не думаешь! Алиса ты никогда не думаешь! Потому что всё тебе дается слишком легко!

– Марина, у тебя нож в руке… Ты не могла бы его убрать?

– Кстати, мне его Влад подарил, потому что наверняка ко мне у него есть чувства, и я действительно буду ему благодарна за всё, что он сделает для меня.

– Быть не может… – Скептически ответила я.

– А так может?!

Марина схватила меня за руку, пытаясь сорвать кольцо. Не знаю, как вышло, что я ударила ее по щеке.

– Умоляю, – шептала я, – нет…

Мне казалось, что на этом всё закончится, но Марина начала меня бить. Она наносила удар за ударом ножом… Я чувствовала, как мои руки изнывают от боли, но ничего не могла сделать. Кажется, несколько ударов пришлось в мышцы, поэтому я не могла пошевелить руками, хотя пыталась ими прикрыться.

Пока мои ноги были свободны, я отчаянно сопротивлялась. Сопротивлялась изо всех сил, но их оказалось недостаточно, ничтожно мало. Но в один момент Марина оказалась сверху, надомной, и я уже не могла ударить ее, лишь пихать. Из-за того, что Марина навалилась сверху, мне приходилось слушать и ее дыхание, и мое сердцебиение, которое по-кроличьи трепыхалось. Я хотела кричать, но от ужаса не могла вымолвить ни слова.

Я чувствовала, как острие ножа с его ужасными зубчиками, раз за разом впивается в мою плоть.

Не понимаю, почему такая резкая боль, когда она вынимает его назад. Ощущение, будто вместе с этим ножом вырываются мои: вены, кожа, мышцы.

Кажется всё закончилось… Я не чувствую своих: рук, голову, даже туловище… Только ноги немного. На меня нахлынуло осознание, что я как-никак всё ещё жива. До сих пор дышу. Даже слышу эхо своего сердца и шум проезжающих машин. Мне казалось: ничего не может быть ужаснее, чем лежать навзничь, не чувствуя своего тела, на мокрой леденящей земле. Мысленно я билась о землю снова и снова, но так и не поднялась.