Нельсон Демилль - Реки Вавилона

— У них есть тяжелое оружие?

Бург покачал головой.

— Они не ожидали вооруженного сопротивления, но почти все вооружены автоматами «АК-47».

— У них где-то поблизости должна быть база, — предположил Добкин.

— Не совсем поблизости. В пустыне Шамиях, это на другом берегу Евфрата. Добрая сотня километров отсюда.

— Главный у них Риш? — спросил Хоснер.

— Да, он самый главный. Есть у него помощник, лейтенант по имени Салем Хамади, еще один наш старый знакомый. Этот Хамади палестинец, да к тому же еще и ашбал. А Риш, как вы знаете, не ашбал и не палестинец. Он родом из Ирака. Его деревня недалеко отсюда. Но, как бы там ни было, некоторое время назад они объединили свои силы и начали вывозить мальчиков и девочек-сирот из различных лагерей. В отряде ашбалов около двадцати женщин. Мухаммад говорит, что они несколько лет тренировались в пустыне Шамиях для выполнения специальных заданий, о которых никто ничего не знал.

— А сейчас они знают, для чего находятся здесь? — поинтересовался Добкин.

— Им сообщили об этом только тогда, когда самолет Риша пошел на посадку. Да и то точно не сказали, сколько ждать «Конкордов» — один или два. — Бург помолчал, наверное, вспомнив «Конкорд 01». — Им сказали, что они будут удерживать нас в качестве заложников по различным политическим причинам, некоторые из которых Мухаммад Ассад так и не понял. Он признался, что они были сильно потрясены нашим сопротивлением. Мне кажется, ашбалы не ожидали, что им придется сражаться и терять людей. Готовы они были только к тому, чтобы вытолкать из двух самолетов израильских гражданских лиц, и вдруг внезапно получили отпор и потеряли несколько человек убитыми.

— Но они опытные бойцы, — заметил Хоснер. — Ты сам сказал об этом.

Бург покачал головой.

— Я не говорил, что они опытные бойцы. Хорошо обученные, да, но это совсем другое. Никто из них до сих пор не принимал участия в боевых действиях. — Бург задумался. — Понимаете, это не первый пример того, когда сирот с детских лет воспитывают, как солдат. Таких примеров история знает массу. Но на самом деле они никогда не были лучше обычных призывников. А во многих случаях даже гораздо хуже. Солдаты-сироты, как и другие дети, воспитанные в приютах, несколько глупее своих сверстников, выросших в нормальной обстановке. То же самое и с ашбалами, я уверен. Они не очень хорошие солдаты. Им недостает воображения, у них практически нет личных целей в жизни. Не хватает им и опыта гражданской жизни, а эмоциональное развитие заторможено. У ашбалов есть только смутное представление о том, за что они сражаются, потому что у них не было никакого другого дома, кроме казармы. Не сомневаюсь, что они будут драться насмерть, защищая своих товарищей и свои лагеря, но у них нет представления о семье и своей стране. Существует еще десяток причин, по которым они не могут быть отличными солдатами, я выяснил это из разговора с нашим юным другом Мухаммадом. — Бург взглянул на Добкина. — Что скажешь, Бен?

Добкин кивнул.

— Согласен. И все же их свыше сотни, и вооружены они гораздо лучше нас. Они не свернут свои палатки и не скроются тайком ночью, как те арабы, о которых рассказывают анекдоты.

— Нет, — поддержал его Хоснер, — они не отступят, потому что у них есть два решительных главаря.

Добкин снова кивнул.

— Да, в этом все и дело. Командиры. Обычно солдаты-арабы теряются и впадают в панику, когда убивают их командира. А кроме того, арабы не слишком хорошо владеют современным оружием. Я мало знаю об ашбалах, но, похоже, они соответствуют этим характеристикам. И еще, они настолько ослеплены вбитой им в голову ненавистью, что не могут действовать хладнокровно, как профессиональные солдаты.

— Верно, — согласился Бург. — И я думаю, что они — возможно — обратятся в бегство, если ослабнет руководство со стороны командиров или если понесут большие потери среди командного состава, но последнее, должен признать, не слишком вероятно в нашем случае. Хотя, с другой стороны, мы-то не можем никуда убежать. Мы сражаемся за свои жизни, и никакие потери не сломят нас. У нас просто нет иного выхода.

— Есть, — вмешался в разговор Хоснер. — Они попробуют вступить в переговоры.

— Но не раньше, чем предпримут еще одну атаку, — заметил Добкин и посмотрел на небо. — Скоро мы узнаем, сможем ли нанести им ощутимый урон. Луна заходит.

Брин заметил их первым, даже раньше двух человек на посту наблюдения и подслушивания, которые расположились примерно на середине склона.