Нельсон Демилль - Реки Вавилона

Хоснер схватил микрофон громкоговорящей связи и закричал в него. Голос его, подхваченный ветром, донесло до городской стены.

— Риш! Хамади! Вы звери! Вы не люди! Я оторву тебе яйца, Риш! Когда я доберусь до тебя, я оторву тебе яйца! — Пронзительный крик Хоснера леденил душу, он почти не отличался от предсмертных криков Моше Каплана и от дикого завывания шакалов, которые уже собрались у подножия холма.

Мужчины и женщины на холме переглядывались, удивленные тем, как Хоснер выл, ревел, издавая животные звуки вперемешку с самыми вульгарными и грязными угрозами и ругательствами, которые они только могли себе представить. Он явно потерял самообладание.

Кто-то — по голосу, похоже, Бург — забрал микрофон у Хоснера и стал кричать, пытаясь ободрить Каплана, чтобы хоть как-то помочь ему. Но толку от этого было мало. Каплан продолжал умирать медленной и мучительной смертью.

Израильтяне начали стрелять по склону холма, сбросили вниз несколько оставшихся бутылок с «коктейлем Молотова», пытаясь осветить склон, но ветер и песок гасили их, не давая как следует разгореться.

Оставшиеся ашбалы — меньше сорока человек — начали подниматься по склону парами, на большом расстоянии друг от друга. Ветер толкал их в спину, подгоняя вперед. Песок и пыль скрывали их продвижение, на руку им был и шум ветра.

Защитники холма выгребли песок из засыпанных укрытий и открыли ответный огонь. Автоматы почти сразу же начало заклинивать, но специально обученная команда бегала вдоль линии обороны, собирала неисправные автоматы, протирая их смазкой, имевшейся на борту «Конкорда». Из-за песка автоматы выходили из строя с обеих сторон, но все же больше у обороняющихся, ведь у них не было оружейного масла и специальных принадлежностей для чистки оружия, которые имелись у арабов.

Странно, что у них вообще хватило сил на этот бой. Хоснер с Бургом лучше других понимали, что шерхи предстояло сыграть роковую роль в судьбе обороняющихся. И, кроме того, все их военные хитрости были исчерпаны, боеприпасы кончались. А голод и жажда довершили работу по снижению боеспособности израильтян. И еще оставшиеся в живых мужчины и женщины чувствовали, что среди их лидеров нет согласия, что также плохо влияло на их боевой дух.

Ситуация усугублялась еще и тем, что многие израильтяне верили вместе с Ариэлом Вейзманом в существование «запасного выхода», в отсутствие ашбалов на западном склоне и на берегу Евфрата. В действительности же Хамади отправил отряд с восточного склона на берег реки сразу, как только оборвалась связь с Саидом Талибом. И теперь затаившиеся там ашбалы ждали, когда обороняющиеся предпримут попытку отступить по западному склону.

Патронов арабы не жалели, стреляли длинными очередями, отбегали в сторону и двигались вперед короткими перебежками.

Хоснер стоял на командном пункте вместе с Бургом. Он уже почти полностью успокоился, и это отметил даже Бург. Но Бурга раздражал и не устраивал тот факт, что Хоснер назначил Мириам Бернштейн своей специальной посыльной и помощницей. Официально она и Эстер Аронсон все еще считались арестованными, но никто не стал возражать, когда Хоснер отменил все ограничения в их передвижении. Мириам ни словом не обмолвилась Хоснеру о Каплане и сцене с микрофоном.

Хоснер заговорил, перекрикивая шум боя и ветра:

— Когда боеприпасы будут на исходе, некоторые из наших людей побегут на западный склон.

Бург кивнул.

— А я уверен, что затаившиеся там ашбалы только и ждут этого. Надо повторить наш приказ стоять до конца и биться врукопашную.

— Но они не солдаты, — напомнил ему Хоснер. — В конце схватки они поступят так, как им подскажут инстинкты. — Он понизил голос, и теперь его было еле слышно. — Некоторые из них договорились покончить жизнь самоубийством… после того, что случилось с Капланом, самоубийство кажется более привлекательным выходом… и я не могу осуждать их за это…

В разговоре наступила долгая пауза. Самодельное знамя развевалось на ветру, цветной рисунок портовой части Тель-Авива покрыло бурой пылью, а алюминиевое древко наклонялось все ниже и ниже.

Мириам начала что-то говорить, но замолчала.

— Что ты хотела сказать? — спросил Хоснер.

— Может… пока у нас еще есть боеприпасы и пока еще арабы довольно далеко внизу, может, мы смогли бы… быстро отступить и спуститься по западному склону… это будет организованное отступление, а не беспорядочное бегство. Арабов там должно быть мало, мы сможем прорваться к реке и уплыть в темноте.