Андрей Кузечкин - Стеклянные стены

Рустам досадливо отмахнулся.

– Но у нас тоже есть машина, – напомнил я. – Может, вернемся к плану…

– Не вернемся, – оборвала Света. – Ключи у Данила остались. Даже если сможем завести – водить все равно никто больше не умеет. Если только вы меня не удивите!

– Не удивим. Я права только через год хотел получать… – сказал Рустам.

– Ребята, успокоились все, – приказала Изольда. – Мы не будем никуда бежать. Их там немного. Чистильщиков много не бывает. Пока мы в доме – у нас есть хоть какое-то преимущество.

– Короче! – Света вновь повысила голос. – Оставьте меня в покое! Я уже сама готова застрелиться, только чтобы все это поскорее закончилось! Все. Если что, я на кухне. Там вроде какое-то бухло осталось…

Она удалилась. Мила, видимо, ушла еще раньше. На всякий случай сбегал к двери – по-прежнему заперто.

– Мне что делать? – спросил Рустам.

– Возьми что-нибудь. И будь начеку.

Он кивнул и тоже исчез.

Изольда обняла меня:

– Хорошо держишься.

– Ага. Ощущение, будто все это не со мной. Тем и держусь.

– Это нормально. Организм включил защиту.

– У тебя глаза горят. Для тебя все это – просто приключение?

– Да, а почему нет?

– Люди погибли!

– Ну что ж теперь…

– Ты точно сумасшедшая!

– За это ты меня и полюбил, не так ли?

– Что вообще происходит? – Мой голос сорвался.

Изольда обняла меня крепче:

– Ну-ну, мой сладкий. Все хорошо. Ты нас всех спас. Кстати, молодец, что нашел ружье. Дай поцелую.

Поцелуи меня успокоили. Но Изольда на этом не остановилась.

– Ты серьезно? – спросил я.

– А ты? – Она знакомым жестом принялась гладить меня сквозь джинсы. – Неужели откажешься от последнего раза в своей жизни?

Я не смог сопротивляться. Она отвела меня в гараж, чтобы не попасться на глаза никому из ребят, если они вернутся. Мы сделали это на заднем сиденье машины Данила, уложившись в полторы минуты.

– Слышишь? Они музыку включили… – прошептала она, отдышавшись. – Красивую.

Мы вернулись в коридор.

– Не включили. Это Мила на скрипке играет. На чердаке… – сказал я.

Мы уселись на пол, прижавшись друг к другу. Мелодия какая-то известная, из классики, в рекламе часто используют. Мила периодически сбивалась – руки, наверное, дрожали.

– Как в фильме про «Титаник», там тоже оркестр играл, когда все тонули, – мечтательно проговорила Изольда. – Я еще поймала себя на мысли, что хотела бы умереть именно так. Чтобы на мне было красивое платье, а не этот убогий комбинезон. Чтобы играли скрипки. И чтобы это все было… – Она задумалась, подбирая слово. – Грандиозно!

– Сбылись только скрипки.

Она засмеялась.

В коридоре появилась подозрительно спокойная Света с бутылкой пива. Уселась рядом с нами.

– Она это серьезно? – спросила Света, кивнув на потолок.

– Каждый сходит с ума по-своему, – сказал я.

– Я схожу к ней, – заявила Изольда.

– Будешь с ней разговаривать? С этой предательницей? – удивилась Света.

– У нас каждый человек на счету! – Явно фраза из какого-то военного фильма. Изольда это любит. – Главное сейчас – чтобы никто не расклеивался. Тогда выживем все.

Так, чувствую, остаток дня придется провести в обществе Димы.

Здесь есть рекреационные помещения, где можно почитать книги и поиграть в настольные игры: шахматы, го, рэндзю, но Дима умеет только в шашки. Попутно он рассказывает какие-то глупые истории из своей прежней жизни.

Я думаю о другом.

Сегодня ночью все решится. Хотя я по-прежнему не получил ни одного доказательства того, что нахожусь в настоящей секте, и ни одного доказательства обратного. И если честно, ночная операция слишком уж смахивает на постановочный квест.

Или такой вариант: хозяева базы просто талантливо манипулируют нами в собственных целях. Например, проверяют слабые места своей безопасности.

Но я снова и снова вспоминаю ту девушку с короткими темными волосами. И мне почему-то снова и снова кажется, что она – единственный человек здесь, который говорит правду. К тому же не покидает чувство, что я ее где-то видел раньше. Только где и когда? Не во сне же!

Хоть локти грызи! А тут еще этот Дима не затыкается.

Устав от его болтовни, я спрашиваю:

– Тебе здесь нравится?

Он опять заводит свою историю про то, как сбежал сюда, чтобы его не убили. Я перебиваю:

– Нравится или нет?

– Да какая разница… Уже ниче не сделаешь. Я тут на всю жизнь. И ты тоже.

– А хочешь отсюда сбежать?

– Зачем?