Клер Макинтош - Позволь мне солгать [Litres]

– Ну, если вы уверены…

– Мы уверены. – Марк говорит за нас обоих.

– Тогда с удовольствием. Спасибо, – улыбается «Анджела».

– Может, Лора в гости зайдет. – Марк оглядывается на меня. – Вы знакомы с Лорой, Анджела?

Какое бледное у нее лицо, как растянуты в улыбке губы.

– По-моему… по-моему, мы с ней не встречались.

Я тоже заставляю себя улыбнуться. Говорю себе, что все будет в порядке. Марк пойдет на работу. Я скажу ему, что Лора устроилась на новое место. Или уехала куда-то с друзьями. До тех пор пока мама не будет выходить из дома и попадаться на глаза соседям, никто ничего и не заподозрит.

А папа?

Мой пульс учащается. Я уговариваю себя, что он не станет приходить сюда, ведь тут его могут узнать. Мама пряталась на севере страны, именно там он ее и нашел. Он не станет искать ее здесь.

Вот только…

«Самоубийство? Едва ли».

Он прислал эту открытку. Бросил кирпич. Он знает, что мама сделала. Знает, что я ходила в полицию. И каким-то образом он выясняет, что происходит в этом доме. Если он еще не догадался, что мама в Дубовой усадьбе, я не сомневаюсь, что скоро он узнает и об этом.

Сердце бьется часто-часто. Это папа звонил тогда? Он думает, что мама здесь? Он надеялся, что она возьмет трубку? И тем самым подтвердит его предположение?

Если бы только мама обратилась в полицию сразу же, как только папа придумал этот абсурдный план, всего этого бы не случилось. Мама бы не сочла, что единственной возможностью сбежать для нее является имитация самоубийства. А я не сидела бы здесь, скрывая уголовного преступника. Нельзя ей было так поступать.

Нельзя было помогать ему исчезнуть.

Если бы только это было возможно, ничья помощь мне бы не потребовалась.

Вот только ничего не вышло бы.

На практике один человек бы не справился. Одну машину надо было оставить на Бичи-Хед, на второй уехать. Подделать показания свидетелей, скрыть следы, уничтожить улики. Даже вдвоем это оказалось нелегко.

Мы могли попросить Анну помочь. Могли все ей рассказать, пообещать все что угодно, если она солжет ради нас. Но разве можно было вовлекать ее во все это, портить ей жизнь, как была испорчена моя? Ни за что!

А теперь она все равно погрязла в этом.

Она напугана. Мне это не нравится, но другого выхода нет. Моя ложь начала открываться, и если полиция не уймется, то все, что мы натворили, окажется на первых страницах газет, а я отправлюсь в тюрьму. Если меня поймают, конечно.

Мне казалось, что нет другого выбора. Что второй человек в моем плане был необходим.

Жаль, что все так сложилось.

Если бы с этой задачей можно было справиться в одиночку, мне не пришлось бы вверять свою судьбу другому человеку. Не пришлось бы терзаться бессонными ночами, думая, не откроется ли моя тайна.

Если бы с этой задачей можно было справиться в одиночку, все деньги достались бы мне.

Мюррей

Мюррей проснулся под звуки радио. Открыв глаза, он перекатился на спину, несколько раз моргнул, глядя в потолок, и вскоре его взгляд сфокусировался и сонливость отступила. Сара вчера уснула на диване, и, хотя Маккензи знал, что она не поднимется на второй этаж, ему все равно было горько видеть, что ее половина кровати так и осталась несмятой.

Радио звучало довольно громко. Кто-то мыл машину или убирал в саду, не задумываясь о том, хотят ли все соседи слушать Криса Эванса. Мюррей встал с кровати.

Гостевая комната тоже была пуста, одеяло – все еще на диване на первом этаже. Сегодня Саре предстояло идти в Хайфилд, и Маккензи собирался поговорить с Чаудгари наедине. Рассказать ему, как себя вела Сара в последнюю пару дней.

Он уже почти спустился по лестнице, когда понял, что радио вопит здесь, в доме. В гостиной шторы были открыты, одеяло аккуратно сложено на диване. На кухне Крис Эванс смеялся над собственной шуткой.

– Придурок. Лучше бы песню какую включили.

Мюррею сразу стало легче на душе. Если Сара ворчит по поводу радиоведущего, значит, она слушает, что он говорит. А если она слушает – значит, ей интересен чей-то еще внутренний мир, кроме своего собственного. Этого не было вчера. И не было позавчера.

– Никаких придурков на «Би-Би-Си»! – провозгласил он, словно цитируя рекламный слоган, и присоединился к ней на кухне.

На Саре все еще была вчерашняя одежда, уже попахивавшая потом. Седые волосы лоснились от грязи, кожа выглядела дряблой и вялой. Но Сара проснулась. Ходила. Готовила яичницу.