Клер Макинтош - Позволь мне солгать [Litres]

Постепенно Рита поверила, что мы ее не бросим. Что если мы уходим, то вскоре вернемся и принесем ей что-нибудь вкусненькое за то, что она была такой умницей. После она все еще встречала нас с восторгом и облегчением, но выть перестала, со временем став спокойной и счастливой собакой.

Меня охватывает чувство вины, когда я представляю себе, что она чувствовала в тот день, когда я не вернулась домой. Что она делала? Сидела у входной двери? Бегала по коридору, скуля? Гладила ли ее Анна? Уговаривала, что я скоро вернусь? Сама не зная, что и думать. Переживая так же, как Рита. Даже больше…

Вдруг Рита дергает головой, поводя носом и навострив уши. Я замираю. Она что-то услышала. И, конечно же, через пару секунд я тоже это слышу. Хруст гравия. Голоса.

Ключ, поворачивающийся в замке.

Анна

Марк не просто высаживает нас из машины, но и провожает до дома.

– Так значит, ты наконец тоже волнуешься? – спрашиваю я, пока он вносит в коридор автолюльку Эллы. – Теперь, когда понимаешь, что вовсе не лисица принесла нам на крыльцо кролика?

В коридоре холодно, и я двигаю ползунок термостата, пока не слышу гул отопления.

– Вообще-то, он сказал, что ни в чем не уверен.

– Без фотографий, ты хотел сказать?

– Без экспертизы. – Марк выразительно смотрит на меня, и я сглатываю очередной упрек. Ссорами делу не поможешь. – Но да, я волнуюсь, – серьезно говорит он, и я чувствую, что сейчас начну оправдываться, но он еще не закончил. – Волнуюсь за тебя. – Он запирает дверь. – То, что ты сказала в полицейском участке… Что ты чувствуешь присутствие матери… – Он умолкает, но я не собираюсь помогать ему в этом разговоре. – Это совершенно нормально для человека, который скорбит, но это может в то же время быть симптомом того, что ты не справляешься. Учитывая Эллу и все эти гормональные изменения, связанные с родами…

– Ты думаешь, я схожу с ума, – помолчав, констатирую я.

– Нет. Я так не думаю.

– Но что, если мне нравится чувствовать, что мама все еще здесь?

Задумчиво кивнув, Марк проводит пальцем по губам, опустив подбородок в ладонь. Его профессиональный жест. От этого я чувствую себя как пациентка, а не как его девушка, мать его ребенка.

– Что, если я хочу видеть призраков? Прости, как ты там говорил? Что, если я хочу испытывать «галлюцинаторные переживания, вызванные смертью близкого человека» ? – Мой голос сочится сарказмом, и я вижу обиду в глазах Марка, но уже не могу сдержаться.

– До скорого. – Марк не целует меня на прощание, и я его не виню.

Он выходит, и я слышу звякание ключей, когда он запирает дверь на два оборота.

Интересно, что он пытается сделать: не дать опасности проникнуть внутрь или выйти наружу?

– Твоя мама – дура, Элла, – говорю я малышке.

Она моргает. И зачем только я повела себя так некрасиво? Марк волнуется, вот и все. И делает это как на личном, так и на профессиональном уровне. Разве не его способность сочувствовать и сопереживать привлекла меня изначально? А теперь я воспринимаю ту же черту как недостаток.

Меня познабливает, и я наклоняюсь к батарее. Она теплая, но в доме все равно холодно. Я громко смеюсь: как все-таки в сознании всплывают все эти клише про призраков. Но мой смех звучит неубедительно даже для меня самой, потому что чье-то присутствие я ощущаю не только из-за холода.

Все дело в запахе духов.

Духов моей матери.

Запах ванили и жасмина – Addict от Диора. Запах столь слабый, будто он мне просто мнится. Да он мне и мнится. Я стою у подножия лестницы, закрываю глаза, втягиваю носом воздух – и больше его не чувствую.

– Ладно, пойдем. – Я вынимаю Эллу из люльки.

Говоря с ней вслух, я немного успокаиваюсь, приглушая бурлящее в животе ощущение, словно тысяча бабочек попалась в сачок.

Несмотря на работающее отопление на кухне, тут тоже холодно. Пахнет свежим ледяным воздухом – с нотками жасмина, на которые я стараюсь не обращать внимания. Рита скулит в комнате со стороны кладовки. Я открываю дверь, чтобы приласкать ее, но она выбегает на кухню и принимается обнюхивать пол, бегая кругами. Несмотря ни на что я улыбаюсь.

– Глупышка собачка! – говорю я Элле. – Глупышка, да?

Я даю ей косточку, и Рита нехотя прекращает охоту на невидимых кроликов и несет косточку в свою корзинку рядом с плитой, где начинает удовлетворенно ее разгрызать.

«Галлюцинаторные переживания, вызванные смертью близкого человека» – так в психиатрии описывается что-то настолько мистическое. Настолько необъяснимое.