Джеймс Паттерсон - Президент пропал

– Господин президент, в машину! – кричит, завидев нас, с середины моста Алекс. Он и еще два агента вылезли из своего внедорожника и обстреливают из автоматов грузовик.

Мы со Стасом устремляемся к ним. Там, на дороге, уже образовался затор: автомобили стоят в беспорядке.

– Забирайся назад! – кричу Стасу; дождь заливает мне лицо. Сажусь на место водителя, врубаю скорость и топлю педаль газа в пол.

Задняя часть машины «Субурбана» искорежена, но сам автомобиль еще на ходу. Бросать своих не хочется, это претит боевой выучке. Однако я безоружен, и толку от меня никакого. К тому же я спасаю самый ценный наш актив – Стаса.

Когда позади гремит второй взрыв, мы уже уносимся прочь в сторону Вирджинии; вопросов стало больше, а ответа ни одного.

Но, пока не умерли, мы живы.

Дрожащими руками цепляюсь за руль. Сердце бешено колотится в груди. Всматриваюсь в изъязвленное пулями лобовое стекло, «дворники» остервенело мечутся из стороны в сторону.

По лицу катит пот, в груди полыхает пожар. Сейчас бы снизить температуру в салоне, но я не смею оторвать глаза от дороги, боюсь остановиться или даже притормозить, только посматриваю в зеркало заднего вида – проверяю, не гонятся ли за нами. Слышно, как скребет о покрышку металл – задняя часть внедорожника серьезно пострадала. Далеко мы на нем не уедем.

– Стас, – зову я. – Стас! – Удивляюсь гневу и отчаянию в собственном голосе.

Мой загадочный попутчик сидит на заднем сиденье; он в ступоре и не соображает. Смотрит прямо перед собой, слегка приоткрыв рот, и вздрагивает, когда сверкают молнии.

– Стас, гибнут люди. Немедленно выкладывай мне свои тайны, черт возьми!

А ведь я даже не знаю, можно ли ему верить. С тех пор, как мы встретились на стадионе, где он намекал на конец света, мы только и делаем, что пытаемся выжить. Друг он или враг?

Ясно одно – Стас важен. Он – ниточка, ведущая куда-то, иначе не заварилась бы такая каша. И чем отчаянней нас пытаются остановить, тем выше его ценность.

– Стас! – кричу я. – Парень, очнись уже!

В кармане жужжит сотовый. Пытаюсь достать его правой рукой, пока абонента не перекинуло на голосовую почту.

– Вы целы, господин президент, – с явным облегчением произносит Кэролайн Брок. – Это ведь вы были на мосту?

Она все знает, разумеется. Было бы странно, если б новости о чем-то таком сразу же не достигли Белого дома, который стоит меньше чем в миле от места происшествия. Там молниеносно примут меры на случай террористической атаки, нападения на столицу.

– Блокируйте Белый дом, Кэрри, – отвечаю, не сбавляя хода; в залитом водой ветровом стекле встречные головные огни – как размытые пятна света. – В точности как…

– Уже заблокирован, сэр.

– Эвакуируйте…

– Вице-президент в безопасности, в зале оперативных совещаний, сэр.

Перевожу дыхание. Боже, как хорошо, что в ненастье у меня есть тихая гавань – Кэролайн. Она предугадывает и выполняет все мои решения.

Рассказываю как можно спокойнее и короче, стараясь не вдаваться в лишние детали, про свое участие в заварушках у стадиона и на мосту.

– Вы под защитой Секретной службы, сэр?

– Сейчас нет. Мы со Стасом одни.

– Так его Стасом зовут? А девушка…

– Она мертва.

– Как так вышло?

– У стадиона. Ее застрелили. Мы со Стасом вырвались. Слушай, Кэрри, я еду к Голубому дому. Прости, другого выхода нет.

– Да, да, сэр, конечно.

– И еще, мне нужно немедленно поговорить с Гринфилд.

– Ее номер забит в память вашего сотового. Или вас с ней соединить?

Да, точно. Кэролайн занесла номер Лиз Гринфилд в телефонную книгу.

– Ясно. До связи.

– Господин президент! Вы меня слышите? – трещит по рации голос Алекса.

Бросив телефон на сиденье, хватаю с приборной панели микрофон и жму кнопку сбоку.

– Алекс, все хорошо. Еду по шоссе. Говори. – Отпускаю кнопку.

– Мы их нейтрализовали, сэр. Четверо убитых на дороге. Грузовик взорвался. Сколько трупов внутри – пока не знаю, но выживших точно нет.

– Машина была заминирована?

– Никак нет, сэр. Это не смертники, иначе мы не выжили бы. Мы попали в бензобак, и топливо загорелось; взрывчатки в самой машине не было. Гражданские не пострадали.

Наконец хоть что-то становится ясно: это не радикалы, не религиозные фанатики. Не ИГИЛ, не «Аль-Каида» и ни одна из их похожих на метастазы ветвей. Наемники.

Вздохнув, задаю вопрос, ответ на который боюсь услышать:

– Как наши, Алекс?

– Мы потеряли Дэвиса и Онтивероса, сэр.