Нова Рен Сума - Воображаемые девушки

– Сейчас самое время поговорить, – объявила Руби.

Мы снова забрались на «вдовью площадку». Сверху было синее небо с воздушными облаками, снизу раздавался стук молотка Джоны, который заканчивал работу над крыльцом. Руби, видимо, больше не злилась на меня и, улыбнувшись широкой улыбкой, похлопала по стоявшему рядом с ней шезлонгу.

– О чем поговорить?

Я села на шезлонг и заметила связку воздушных шариков, болтавшихся у дальних перил. Они были большими, круглыми, разных цветов и очень походили на те, что мы видели на дне рождения в парке, разве только шарики Руби были скреплены красными лентами и привязаны к деревянному столбику. Должно быть, кроме лент у нее не нашлось ничего подходящего.

Моя сестра улыбалась, и серый цвет исчез из ее глаз, но голос звучал серьезно.

– О том , о чем мы не поговорили прошлой ночью. Есть то, что тебе делать можно, и то, что нельзя, и об этом мы должны поговорить.

Руби, загибая пальцы, стала повторять то, о чем уже говорила мне: я не должна отвечать на телефон. Не должна уезжать за пределы городка, не должна есть перед ней изюм (это было что-то новенькое, но я помнила, что от вида изюма ее тошнит, и вообще, кто сказал, что изюм не превратится обратно в виноград, когда его проглотишь?), не должна ходить к водохранилищу. Она не хотела, чтобы я курила, хотя сама, бывало, это делала, наркотики и выпивка также были под запретом. И еще Руби явно была не самого высокого мнения об Оуэне, потому что сказала: если мне хочется встречаться с парнем, то я должна постараться и найти кого-нибудь другого.

Тут я остановила ее.

– Почему? Что с ним не так? Он брат Пита. А ты встречалась с Питом.

Руби передернуло.

– Не напоминай мне.

– Тогда что?

– Оуэн слишком симпатичный. Есть что-то отталкивающее в симпатичных парнях, которые знают, что они симпатичные, и полагают, что все остальные тоже в курсе.

Забавно слышать это от нее.

Но сестра только начала.

– Он никак не может утвердиться с цветом своих волос. А потом они отрастают, потому что ему лень красить их. Это кое-что говорит о его душе, Хло.

Я не мешала ей говорить.

– Он начинает курить травку, как только открывает с утра глаза. Он постоянно под кайфом… только подумай обо всех этих мертвых мозговых клетках, Хло! Они не вырастут снова, это еще хуже, чем волосы. И он никогда не смотрит мне в глаза. И еще всегда был непоседливым, с самого детства.

Я покачала головой: это было совсем уже несерьезно.

– Я хочу, чтобы ты сегодня же выбросила его из головы. Никто с такой ужасной прической… Короче, он тебе больше не нравится.

– Не нравится?

– Да, не нравится. Иного я не позволю.

Она вела себя так, как будто в ее силах было запретить мне чувствовать. Словно она могла засунуть руку мне в глотку, пошевелить пальцами и достать из меня все, чего не должно, по ее мнению, там быть – точно так же, как когда мы набирались смелости очистить холодильник от старых заплесневелых контейнеров с едой навынос. Она делала это так быстро, что даже не затыкала нос.

– Так, а теперь расскажи мне о Лондон, – сказала Руби. – Как она себя вела прошлым вечером?

То, как она задала этот вопрос… там было больше недосказанного, чем сказанного, и я посмотрела вниз, на задний двор, где работал Джона, чтобы убедиться, что он не услышит нас. Но только там оказалось пусто.

Я с осторожностью выбирала слова:

– Она рассказала мне про реабилитацию.

– В смысле, она сейчас на реабилитации? – То, что я ее сестра, не мешало Руби играть со мной в игры. Мы могли играть с жителями нашего города, с проезжающими мимо туристами, но друг с другом? Так нельзя.

– Я знаю, где она была на самом деле, – сказала я и добавила: – Даже если она сама не знает.

Руби ждала. Хотела, чтоб я сама это сказала.

– Я думала, она умерла. Я видела ее. Но она никогда не умирала, верно?

– Нет, она умерла, – тихо ответила Руби. – Ты видела, что видела. Но мы вернули ее, разве нет? Ты хотела, чтобы все было как прежде – а это означало вернуть Лондон. Хотя это заняло больше времени, чем я думала. Но ожидание стоило того, потому что теперь ты здесь.

– Все это время… она была там, внизу?

– Я хотела вернуть ее, прежде чем ты вернешься домой, Хло. Чтобы ты больше никогда не уехала.

– Я уехала два лета назад. Я жила у папы на протяжении двух лет !

Руби опустила голову.

– Я же говорила, я пыталась сделать это раньше. Пыталась прошлой весной.