Нова Рен Сума - Воображаемые девушки

Я двинулась дальше, погрузилась в воду до талии. Руби подначивала их:

– Хлоя переплывет его от края до края, легче легкого. Хлоя принесет нам что-нибудь из Олив, вот увидите. Верно, Хло?

И кто-то из парней кричал:

– Да, Хлоя, думаешь, ты справишься?

А остальные парни орали:

– Да ни за что!

– Давайте посмотрим, пусть попробует!

Вокруг меня прыгали лучи фонариков. Парни звали меня по имени, и оно разносилось над водой. Мое имя.

Ощущение было такое, что на меня смотрели все. Теперь это была моя ночь, словно сестра передала мне ее из рук в руки, просто из любопытства, чтобы посмотреть, что будет.

Все началось с того, что Руби позвала с собой на водохранилище нескольких парней, потом по городу пополз слушок, как и всегда, новости о вечеринке передавались из машины в машину на Виллидж-Грин [2] Так обычно называют любое озелененное открытое пространство в центре города, предназначенное для встреч, проведения праздников и общения местных жителей. – Примеч. ред . , жужжали телефоны, летали сообщения, мальчишки и девчонки, с которыми мы бы даже не стали разговаривать при свете дня, трепались: «Слышали? Руби хочет пойти купаться».

Я поняла, как много народу пришло, только тогда, когда обернулась к берегу. И тут же мои глаза нашли его, единственного мальчишку на скалах, который не кричал. Он стоял на самом высоком валуне: щетинистый силуэт, по которому было заметно, как сильно отрос его ирокез, твердый подбородок отвернут в сторону. Красная вспышка, когда он затянулся сигаретой своего брата, темнота, когда он растоптал окурок о землю, и все, больше никакого света. Он был единственным, кто не смотрел. Его брат тоже был там, наверху, и с ним еще какая-то девчонка в белой футболке, настолько белой, что она ярким пятном выделялась на темном берегу. И они оба наблюдали за мной. Их головы были повернуты в мою сторону. Но не его.

Я отвернулась. Нужно было продолжать играть комедию, раз это было тем, чего хотела Руби.

– Конечно, я смогу! – закричала я парням, собравшимся у воды. – Еще как смогу!

Руби, похоже, совершенно не волновалась. Ни капельки. Как будто я совсем недавно не пила «Роллинг Рок» [3] Марка пива, производимого в США. , которое мне сунул один из ее друзей, как будто не допила ее бутылку вина, когда она не смотрела. Как будто я была олимпийской чемпионкой по плаванию и уже делала это не раз – ныряла на глубину, чтобы порыться в разбухших шкафах… как будто история, которую она рассказывала обо мне или о затонувших городах на дне водохранилища, была правдой.

– Так ты плывешь или нет? – крикнул мне один из друзей Руби.

– Да, – ответила я. – За двадцать баксов.

И Руби в знак одобрения улыбнулась своей едва заметной улыбкой и протянула руку, чтобы забрать деньги.

Я видела Руби в свете фонарика. Тем летом ей исполнилось девятнадцать. Она была красивой, все так говорили, но это не всё. Ее волосы были насыщенного каштанового цвета и доходили до поясницы. На носу у нее была россыпь веснушек, немного, но достаточно, чтобы посчитать. Она носила ботинки каждый день, даже с сарафанами, и никогда не выходила из дома без солнечных очков с огромными черными стеклами, какие носят знаменитости, когда прохлаждаются на каком-нибудь далеком тропическом пляже. Когда Руби поднимала очки на лоб, чтобы волосы не падали на глаза, когда можно было увидеть ее лицо целиком, у людей была такая же реакция, как если бы они увидели какую-то фотомодель, показавшую им то, что у нее под футболкой. Машины останавливались, прохожие таращились. Руби излучала какой-то особенный свет, который не описать словами – чтобы понять, надо было ее увидеть.

Я казалась ее эхом. У нас обеих были длинные темные волосы и иногда проявлялись веснушки. У нас не только была общая мать, но и любовь к сладостям и медленным печальным песням; нас обеих укачивало в транспорте, и обе мы разговаривали во сне; когда было холодно, наши коленки становились фиолетовыми; мы обе могли икать днями напролет; по телефону нас почти невозможно было различить, так что она могла притворяться мной, а я – ею, если мы хотели одурачить кого-нибудь.

А еще у нас были одинаковые ушные мочки, мизинцы и пальцы на ногах. Но это все малозначимые детали. Кто будет называть девушку красавицей только из-за ее пальцев на ногах? На самом деле я была лишь как карандашный набросок копии полароидного снимка моей сестры: наше сходство было заметным лишь при определенном свете, да и то, если вы нарочно пытались его увидеть, потому что понравились мне и я сказала вам об этом.