Нова Рен Сума - Воображаемые девушки

– Ты видишь ее?

– Э-э-э, да.

– Ты видишь ее? Скажи мне, что видишь.

– Елы-палы, я только что сказал, что вижу ее. Вот она.

Пит по-прежнему стоял. Надо мной разговаривала его голова. На ней возвышались холмы гравия, словно горы блестящего черного угля. А над ними вздымались настоящие горы, Катскилл, нечеткие и мерцающие в ночи, словно помехи на экране телевизора.

На этом месте была строительная площадка. Здесь планировали что-то построить, именно на этом участке гравия, где я сидела; были готовы чертежи и рассчитаны размеры комнат, намечены дороги. Здесь, в ночи, я ощущала, что могло бы быть тут. Стены, полы и окна обретали форму, опускалась крыша, автоматические двери автоматически закрывались.

Может, предполагалось, что тут будет какой-нибудь огромный магазин типа «Таргет». Или отель типа «Рэдиссон».

Это место существовало в каком-то другом временном отрезке, где Лондон лежала в своем гробу. Сосредоточившись, я могла почувствовать, как меня топчут ногами, как люди в этой другой реальности ходят по этому самому месту, не догадываясь, насколько они близки к тому, чтобы стать ничем. Женщина вонзала каблуки в мою печень. Дети катались по асфальтовой дороге, выделывая трюки на бордюрах. Мужчина вез свой чемодан по моим ребрам. Их жизни бросили в крематорий, чтобы у меня была моя.

Пит наклонился ко мне. Он собирался что-то сказать, но я не могла сконцентрироваться.

Там, вдали, смех. Там, вдали, музыка. Там, вдали, огонь, свет и все, что я оставила, переехав в Пенсильванию. Я могла бы пойти на свет, на смех, на музыку – могла бы отыскать Руби, и все стало бы хорошо. Но вдруг, повернувшись, я все равно увидела бы Лондон? Что тогда?

Может, она вот-вот рассыплется на части? Может, я досчитаю до десяти, посмотрю на костер и увижу, как порыв воздуха превращает ее в туман? Или моргну и увижу, что на том самом месте, где были ее кости, вытягиваются стволы деревьев?

Потому что девочки не могут возвращаться из мертвых. Ни здесь и нигде. В любую секунду мы могли увидеть, как…

Пит наклонился ко мне уже совсем близко, его холодная влажная рука схватила меня за коленку. Неуклюже толкнув ее, он спросил:

– Серьезно, ребенок, с тобой все нормально?

– Ты нарываешься на неприятности, Пит, – произнес чей-то голос. Голос девушки. Она подошла к нам, и отражения от полосок на ее одежде в свете костра запрыгали по всей ее коже.

– Ты же знаешь, что это сестра Руби, да? – спросила Лондон, и потом добавила: – Как дела, Хлоя?

Я ничего не ответила. Потому что это шок, когда мертвая девчонка произносит твое имя. Как будто в тебя бросили кирпичом, и он разбил окно твоей спальни.

Свет шел из-за ее спины, оставляя лицо в тени.

– Помочь тебе подняться? – спросила Лондон, вытянув руку и помахав ладонью перед моим лицом. Так близко, что я могла сосчитать все пять ногтей на ее пальцах. Я видела их даже в темноте.

Наши взгляды встретились. (Ее глаза смотрели на половинку луны.)

Она криво улыбнулась. (Из ее губ словно выкачали весь цвет.)

Я отвела глаза.

– Не прикасайся ко мне, – услышала я собственный голос. – Со мной все в порядке.

– Ты не выглядишь так, как будто с тобой все в порядке, – сказала она.

«А ты не выглядишь мертвой», – не сказала я.

– Пусть она тебе поможет, – сказал Пит.

Значит, он тоже видел и слышал ее.

Рука по-прежнему маячила перед моим лицом, шевеля пальцами. Ее ногти были выкрашены в разные цвета. Три были черными, как если бы их оставили гнить в земле. Но еще три были покрашены в мадженту. А остальные – в желтый. Как будто их красили наугад.

Я схватилась за ее руку. Ее теплую, живую руку. Она схватилась за меня. Воздух не хлестнул по коже, как если бы моя рука прошла сквозь ее; я не упала лицом на гравий и не лежала, выплевывая камешки. Мои пальцы определенно за что-то держались. И оно, используя свой вес, помогло мне подняться.

Она не была призраком. Остальные тоже ее видели. К ней можно было прикоснуться; она говорила цельными предложениями; от нее несло, но не могильными червями, а обычным плохим пивом. Не было ни дыма, ни зеркал. Если Руби каким-то образом сделала это, то фокус действительно удался, и не только со мной, но со всеми, кто тут находился.

Руби появилась, как только я встала на ноги. Она подошла ко мне, чтобы я могла прислониться к ней, как будто все время была рядом и всегда будет. Ветер играл ее волосами, разбрасывая их по ее голым плечам. Губы были накрашены фирменной помадой, ровно и аккуратно. В ее глазах сверкали ночные звезды, как будто она взяла их прямо с неба, ну или так казалось. Даже светлячки слетелись, чтобы одолжить ей свой свет, порхая вокруг нее.