Александр Варго - Проводник [litres]

– Отлично, – хриплым мужским голосом произнесла она, поднимаясь на ноги. – Теперь надо забыть эту потаскушку.

– Это вряд ли, – неожиданно раздался тихий, но решительный голос.

«Катя» недоуменно оглянулась.

У дверей комнаты застыла фигура Василия.

– Что за хрен с горы? – окрысилась «Катя».

– Узнаешь, – сказал Василий, наградив «Катю» нехорошей улыбкой.

Стены вдруг ожили, пошли ребристыми волнами, и помещение стало быстро наполняться другими фигурами. Среди прочих мелькнули бледные лица Марины, Аллы, Лизы и Веры…

– Давай, урод, – заговорил Василий. – Вылезай из нее!

«Катя» подняла руку, ее тонкие пальцы мелко-мелко тряслись.

По рядам призрачных фигур прошелся глубокий вздох, и их вибрирующие тела начало всасывать обратно в стены комнаты.

Ухмылка сползла с лица «Кати».

– Помогите, – тихо проговорила она своим настоящим голосом и посмотрела на пистолет, валявшийся под ногами. Девушка попыталась наклониться, но ее трясущаяся рука словно каждый раз натыкалась на невидимую преграду.

– Я не могу! – беспомощно закричала Катя. – Я не могу сама!

С трудом отлипнув от стены, Василий приблизился к корчившейся в судорогах девушке. Однако когда расстояние между ними сократилось до метра, она неожиданно вскинула другую руку, и Василия отбросило в сторону, словно скомканный клочок бумаги.

– Катя… – шепотом позвал Василий, медленно приподнимая руку. С указательного пальца сорвалась божья коровка. Сделав пару кругов над головой девушки, она аккуратно уселась Кате на щеку.

– Я здесь, – промолвила девушка своим голосом. – Я… еще здесь…

С ее губ сорвался долгий вздох. Рука, не встретив сопротивления, взяла пистолет и медленно повернула его, направив себе в грудь.

– Нет, – прохрипела она голосом Антона.

– Да, – улыбнулась Катя, нажав на спусковой крючок. Грохнул выстрел, запахло дымом.

Катя вздрогнула, на ее груди стала расплываться алая роза. Пройдя навылет, пуля срикошетила по металлической балке, высекая искру. Мгновенно вспыхнул разлитый на полу бензин, ярко-оранжевые языки пламени жадно набросились на бревенчатые стены.

Катя осела на пол, выронив пистолет. В расширенных глазах плясали бешеные огни горящей комнаты.

Вязко-серое облако, словно сотканное из тумана, неохотно сорвалось с тела девушки и, набирая скорость, принялось исступленно биться об стены и потолок, напоминая подстреленную птицу. Изредка сквозь сизые клочья бесформенного сгустка просвечивало лицо Антона, охваченное леденящим ужасом.

Губы Кати шевельнулись в усталой, но счастливой улыбке.

– Мамочка, папа, я к вам, – чуть слышно вымолвила она. – Вот теперь точно… конец.

Она стояла на шоссе, терпеливо вглядываясь в каждую проезжающую машину. Летний ветерок приятно обдувал разгоряченное лицо, где-то высоко в небе парили птицы, беззаботно щебеча на своем птичьем языке, солнце ласково гладило ее теплыми золотистыми лучами…

«Может, вот оно, настоящее счастье? – подумала она. – Или чего-то не хватает?»

– Где же вы? – прошептала девушка. Вскоре вдали показался белый автомобиль, и в ее глазах вспыхнула надежда.

Машина сбавила скорость, и она счастливо улыбнулась, увидев родителей внутри салона. Они тоже смотрели на нее, и их лица светились от радости.

– Привет, дочка, – помахал рукой отец. – Садись скорей!

Катя проскользнула в салон, усевшись на заднее сиденье. Обменялась теплыми взглядами с Ларисой.

Автомобиль начал набирать скорость. Шоссе было ровным, словно зеркало, ни рытвин, ни трещин. Радостно светило солнце, она была рядом с семьей, и все было чудесно.

– Мамуля, папочка… – заговорила Катя. – Я так скучаю по вам. Мне плохо одной… Одиноко.

Она почувствовала, как защипало в глазах, и торопливо вытерла их. Не нужно, чтобы кто-то видел ее слезы.

– Лариса, прости меня.

Мама повернулась с переднего сиденья, с нежностью глядя на дочерей, и Катя, не выдержав, заплакала.

– Не надо, дочка, – с нежностью проговорила мама. – Все будет хорошо.

– А куда мы едем? – всхлипывая, спросила Катя.

– А куда ты хочешь? – вместо ответа поинтересовался отец.

Катя бережно накрыла своей ладонью руку Ларисы.

– Я хочу домой, – тихо сказала она. – И… с вами очень хочу.

Отец покачал головой.

– Так нельзя, – с грустью промолвил он. – Придется делать выбор…