Линкольн Чайлд - Затерянный остров (ЛП)

Разумеется, был способ включить и выключить систему, потому что страницы книги переворачивались ежедневно. Но даже эта процедура была очень хорошо спланирована. Для отключения системы требовалось три человека, каждый из которых имел простой, уникальный код, хранящийся в памяти. Никаких физических ключей или записанных кодов, или чего-то, что можно было украсть! И все эти трое оказались недосягаемыми. Это был сам Джон Уотермейн, президент библиотеки Моргана и заместитель мэра Нью-Йорка. Даже если кого-то одного из них удалось бы подкупить или обработать средствами социальной инженерии, проделать подобное с двумя было бы чрезвычайно трудно, а с тремя — практически невозможно.

И что произойдет, если один из них погибнет? На этот случай был предусмотрен дублер, четвертый человек, которым оказался самим премьер-министром Ирландии.

А как насчет пожара? Разумеется, в случае возникновения любой чрезвычайной ситуации, по мнению Гидеона, книга должна была быть быстро перемещена. Но технические характеристики регламентировали эту вероятность весьма необычным образом — книга не подлежала перемещению. Она будет полностью защищена прямо на месте. В качестве первой линии обороны выступал стеклянный куб, способный сам по себе выдержать серьезный пожар. Второй линией была огнестойкая коробка, которая поднималась внутри куба, закрывая книгу и защищая ее даже от самого продолжительного огня. К тому же в Восточном Зале были дублирующие, современные средства пожаротушения, которые могли затушить любой огонь задолго до его распространения.

Аналогичные системы защищали книгу от землетрясений, наводнений и террористических атак. Единственное, от чего она не была защищена, это прямой ядерный удар. С глубоким вздохом Гидеон подошел к шкафу и стал перебирать свою одежду. Пришло время принарядиться к ужину. Он взял в качестве незамысловатого прикрытия образ молодого модного миллионера, владельца интернет-компании — персонажа, которого он уже и раньше с успехом использовал. Припомнив тонкости этого образа, он извлек черную водолазку «St. Croix», потертые джинсы «Levi’s» и пару туфель «Bass Weejuns». В конце концов, он придал комплекту немного небрежный вид и оделся.

Он ничего не ел весь день. Впрочем, жаловаться не приходилось: для него это было обычным делом. Гидеон предпочитал один изысканный и неординарный прием пищи трем дешевым перекусам. Еда для него имела скорее ритуальный характер, нежели являлась обычным актом пропитания. Он снова взглянул на часы. Для обеда было еще слишком рано, но он чувствовал нервозность, просидев взаперти в комнате три дня и безрезультатно изучая схемы. Ему только предстояло найти дыру, щель, хотя бы маленькую трещинку в этой системе безопасности. Из-за того, что он начал воровать из художественных музеев и исторических обществ, когда был еще подростком, он знал наверняка, что не существует такой вещи, как неприступная система безопасности. Каждая система была уязвимой: либо технологически, либо по средствам социальной инженерии.

Он был в этом уверен. До сих пор .

Господи, ему нужен был перерыв! Пройдя в ванную комнату, он причесал мокрые волосы и воспользовался бальзамом после бритья «Труфит и Хилл», чтобы скрыть запах хлора из бассейна. Покинув свой номер, он повесил знак «НЕ БЕСПОКОИТЬ» на дверной ручке.

Это был жаркий августовский вечер в районе Митпэкинг. Все светское общество уехало в Хэмптонс, и вместо него мощеные улицы заполонили молодые туристы, выглядящие как хиппи — в последние годы этот район стал одним из самых шикарных районов Манхэттена.

Он прошелся по кварталу до «Spice Market», расположился в баре и заказал мартини. Только сделав первый глоток, он позволил себе побаловаться одним из своих любимых занятий: наблюдением за окружающими его людьми и представлением каждой детали их жизни — все, от рода их деятельности до того, как выглядят их собаки. Он старался изо всех сил, но сегодня так и не смог найти в этом обычного наслаждения. Впервые в жизни он столкнулся с системой безопасности, созданной по-настоящему умными людьми — людьми даже умнее, чем он сам. Чертову Келлскую книгу было сложнее украсть, чем саму «Мону Лизу».

Как только он подумал об этом, его и без того испорченное настроение стало еще мрачнее. Окружающие его люди — хорошо обеспеченные и утонченные, разговаривающие, смеющиеся, пьющие и обедающие — начали его раздражать. Тогда он представил, что это не люди, а болтающие обезьяны, увлеченные сложными ритуалами ухаживания, и это немного уменьшило его раздражение.